Советник на зиму. Роман. Сергей Яковлев

он в порядке? – с нажимом спросил Несговоров.

      – Слушай, хватит! Если тебе поручили шпионить, иди и доноси. Только не надо вот этого… Не надо из меня жилы тянуть!

      Щупатый круто повернулся и пропал в сумеречной мгле.

      После его ухода Несговоров раздумал подниматься в квартиру. Вконец замороченный, он поплелся к трамвайной остановке, но тут мозги его точно ошпарило: ведь он был не единственным художником из колледжа, побывавшим у Асмолевского! Щупатый тоже художник (по крайней мере, имеет диплом) и тоже из колледжа! И более того: владеет в колледже складским помещением, где может хранить все что вздумается! К тому же именно он был официально приглашен к Асмолевскому, внесен, наверное, в какие-то списки, а Несговоров оказался там совершенно случайно. Щупатый служил разгадкой этой истории от начала до конца. И как иначе объяснить его странное поведение вчера, когда он прятался от уходящих гостей и напускал туману про какие-то особые отношения? А сегодняшний срыв, весь этот бред, который он нес?..

      Он боится доноса! Это он покушался на Асмолевского. Вчера? И того увезли в больницу? А теперь Щупатый, подобно герою Достоевского, не утерпел и пришел поглазеть на место преступления, так, что ли? Или легко раненный Асмолевский лежит дома (вот что значит «отдыхает»! ), и Щупатый навестил его в надежде как-то замять дело? Или он, как другой герой Достоевского, тайно провел эти сутки рядом с трупом жертвы?..

      Эк куда хватил! Если тайно, откуда же театральная кассирша все знает?

      Так или иначе, появление на сцене Щупатого переводило действо в иной, более высокий жанр. Сколь бы изощренной, даже кровавой ни была провокация, она всегда остается фарсом. Новый же поворот дела наводил на мысль о трагедии.

      Щупатый – и покушение на убийство? Несговоров встряхнул головой. Ему захотелось поскорее добраться домой и уснуть, чтобы покончить с кошмарами этого дня. По сравнению с ними даже утренний сон про орла с одним крылом казался невинным, как детская сказка…

      Дашина занавесочка была уже прищеплена и расправлена, плотно закрывала угол. Но Даша не спала, сидела посреди комнаты на старом клеенчатом стуле и вертела в руках не то цветные стеклышки, не то леденцы. Когда Несговоров вошел, она этого занятия не бросила, явно желая привлечь к своим предметам внимание.

      – Что там у тебя? – через силу спросил Несговоров, не желая огорчать девочку.

      – Чу Ду Свет. – Даша играла в загадки.

      – А! – сказал Несговоров, слепо уставившись в раскрытый со вчерашней ночи холст.

      – Это такой камешек, который светится изнутри, как цветной фонарик, – продолжила Даша. – Можно и на себе носить, и просто любоваться.

      – Где ты это взяла?

      – Маранта подарила.

      Несговоров обернулся к ней с укором, но встретил вполне невинный робкий взгляд и только покачал головой.

      – Ты ужинала? – спросил он.

      – Когда же, наконец, я смогу поговорить с вами? – бормотала Даша, разговаривая