Пёзский волок. Серия «Мои кольца. Встречь солнца». Книга первая. Василий Киреев

зигзагами по реке лодку. Да уж. Ну да, из Москвы ребята. Очень уж на генерала похож старший, а младший, хоть и изрядно нетрезв, но сути происходящего не теряет. На корме – сафоновский житель, но лодка идёт зигзагами, поскольку стакан тоже в руке. Да, это по-генеральски – не обидеть рулевого. В общем, ребята открыли для себя верховья Пёзы и Рочуги…

      – А про Волок-то знаете?

      – Да. Даже собираемся туда. Но зимой, на снегоходах, летом-то не пройти. А вы?

      – А мы туда.

      – Сдурели? Потоните же!

      – Да нет, мы трезвые пойдем. И ещё всем потом расскажем.

      – А вот это зря, зря! – Напускает на себя строгость «генерал», – не надо рассказывать. – Точно генерал. Занял свою территорию и не отдаст теперь ни пяди. Да и Бог с ним. Разговор происходит у избушки Чага, запланированной нами как ночлег. Да ладно, идём дальше.

      Ещё через минут сорок – местечко Вазган – посёлок буровиков – геологов, искавших тут на излёте советской власти нефть. Не нашли, побросали и ушли. Фото нет, ибо уже сутемёнки.

      Примерно в полдевятого в уже серьёзных сумерках (помните – мусоко! Только когда совсем темно, не просто мусоко, а пора́то му́соко!) разглядываем вышедшие на берег огромные, метров за 30 высотой, лиственницы, среди которых много сухих, высохших на корню деревьев, зовущихся здесь хо́нга. К избе Вирю́га, на месте покинутой ещё в 70-х годах деревни, подходим в 20—30, а разгружаемся уже при свете фонарей.

      28 августа. Изба Вирюга – всё, что осталось от бывшей на этом месте деревни.

      Изба Вирюга.

      Изнутри изба производит такое же впечатление, как и снаружи – всё какое-то сильно обветшавшее. Немного подгнившая лестница ведёт на поветь, где обнаруживаются остатки пахучего сена, на которых мы с Олежкой и Серёгой решили вчера переночевать, оставив другую часть команды в избе. Пожалуй, отношение к ночевкам в избах – чуть ли не единственное разногласие в нашей команде. Но это разногласие носит, скорее, географическую подоснову – замечали, что в северных домах в холода всегда сильно натоплено? И баньку северяне любят погорячей… Я думаю, это оттого, что, зная цену настоящему морозу, они компенсируют свою теплоотдачу на холоде, оказавшись в тепле. Или наоборот, в преддверии холодов, северяне «накапливают» в организме тепло про запас. Да. При любой маломальской возможности северяна-мещана, к коим относятся наши проводники, будут стремиться переночевать в избе, а попав в оную, непременно растопить в ней печь. И даже когда вы, вытирая пот со лба, настоите, чтоб приоткрыли дверь, Олег, улучив момент ослабления вашей бдительности, бросит охапку дров в топку. Мы же, как истинные походники, предпочитаем теплу свежий воздух и душистое сено. Особенно после покупки спальника «Арктик, минус 14». Изба Вирюга предоставила удобства обеим частям экипажа, выспались все отменно, особенно Серёга, обнаруживший в процессе сна, что спит на оленьей шкуре.

      Вирюга никогда не была большой деревней – «пик» её расцвета пришелся на 1958-й, когда тут было 6 дворов. В 71-м осталось три, и в конце 70-х – одна и, похоже, именно эта, «жалкая изба»…

      «…мы