Перстень Лёвеншёльдов. Шарлотта Лёвеншёльд. Анна Сверд (сборник). Сельма Лагерлёф

Через час он вернется домой и спокойно проспит всю ночь напролет.

      Но не успел он выйти за порог, как жене подумалось, что мужу будет, верно, не по себе на кладбище, коли он пойдет туда один-одинешенек. Она быстро вскочила и так же быстро набросила на себя платье.

      Мужа она нагнала на холме близ Ольсбю. Услыхав ее шаги, Борд расхохотался.

      – За мной пошла, проведать, не стяну ли я генералов перстень? – спросил он.

      – Ах ты мой сердечный! Уж я-то знаю, что ничего такого у тебя и в мыслях нет. Я пошла, только чтобы быть с тобой, коли тебе явится дух кладбищенский либо лошадь-мертвяк{7}.

      Они прибавили шагу. Настала ночь, и в непроглядной тьме виднелась на западе лишь узенькая светлая кромка. Муж с женой хорошо знали дорогу. Они разговаривали и были в веселом расположении духа. Ведь на кладбище они шли только для того, чтобы взглянуть, открыт ли склеп, и чтобы Борду не мучиться без сна, ломая себе над этим голову.

      – Нет, никак не поверить, будто они там в Хедебю такие растяпы, что не замуруют перстень сызнова!

      – Да уж вскорости все узнаем, – молвила жена. – А вот, кажись, и кладбищенская ограда!

      Крестьянин остановился, подивившись веселому голосу жены. Нет, быть того не может, чтобы она отправилась на кладбище с иными помыслами, чем он.

      – Прежде чем войти на кладбище, – сказал Борд, – нам, поди, надо бы уговориться, что станем делать, ежели могила открыта.

      – Уж и не знаю, закрыта ли, открыта ли, а только наше дело вернуться домой да лечь спать!

      – И то верно, твоя правда! – сказал, снова зашагав, Борд. – И не жди, чтобы кладбищенские ворота были об эту пору не заперты, – добавил он.

      – Пожалуй, что так, – подхватила жена. – Придется нам перелезть через стену, ежели захотим навестить генерала да поглядеть, каково ему там.

      Муж снова удивился. Он услыхал, как с легким шумом посыпались вниз мелкие камешки, и тут же увидел, как на фоне светлой полоски на западе вырисовывается фигура жены. Она влезла уже наверх, на стену, и ничего мудреного в том не было, потому что стена была невысока – всего несколько футов. Диковинным показалось ему только то, что жена выказала такую ретивость, взобравшись наверх прежде его.

      – Ну вот, – сказала она. – Давай руку, я пособлю тебе взобраться!

      Вскоре стена осталась позади, и теперь они молча и осторожно пробирались среди невысоких могильных холмиков.

      Один раз Борд споткнулся о такой холмик и чуть было не упал. Ему почудилось, будто кто-то подставил ему ножку. Он так испугался, что весь задрожал и заговорил громко, во весь голос, чтоб мертвецы поняли, с какими намерениями он пришел на кладбище.

      – Не хотел бы я прийти сюда, будь дело мое неправое.

      – Еще чего скажешь, – возразила жена. – Уж тут-то ты прав. А вон уж и могила виднеется!

      Под темным ночным небом он разглядел вывороченные из земли могильные плиты.

      Вскоре они были уже у самой могилы и увидели, что она открыта. Пролом в склепе не был заделан.

      – Ну и недотепы же они, – выругался Борд. –

7

Лошадь-мертвяк. – В Швеции существует предание о лошади, которая когда-то была погребена на кладбище вместо человека. Согласно поверью, дух ее, на трех ногах и без головы, бродит по ночам на кладбище, предвещая гибель всякому, кто его увидит, так как именно эта лошадь перевозит людей после смерти в царство мертвых.