Хроника смертельной весны. Юлия Терехова

и бессердечная. Необходимо умелой рукой направлять ее и неотступно следить за ней. И тогда спустя несколько лет будет кому передать власть – ей, Изабель де Бофор, достойной могущественных предков – и его самого – команданте[54] Винченцо Гонфалоньери Росси. А самому можно будет отправиться на покой – и осуществить давнюю мечту, если на то будет воля божья.

      И чуть позже, январь 2013 года, Москва

      Не поворачиваться! Налево. Еще раз налево. Сказано, не поворачиваться! – мужчина беспрекословно подчинялся, но несколько раз инстинктивно его голова дергалась в сторону голоса, отдававшего приказы. Меж лопаток его, не переставая, бежали капли липкого пота – так страшно ему не было, даже когда в детстве мать оставляла его в темном чулане. В чулане водились крысы. Животные не проявляли открытой агрессии, но мальчик испытывал отчаянный страх, когда они с писком подбегали к нему, заинтересовавшись его домашними тапками.

      – Медленно поднимайся, – перед ним была достаточно крутая лестница, ступеньки которой тоскливо заскрипели, подобно доскам эшафота. Он и чувствовал себя, будто приговоренный к смерти – этот голос… Впервые он его услышал, когда мучимый жаждой мести вынашивал жестокие и, чего греха таить, мало выполнимые планы. Его жена Танечка – единственная женщина, которая его любила, и которую до невыносимой боли в груди любил он – умерла спустя неделю после несложной операции – ошибка пьяного анестезиолога. Он выжидал под окнами врача несколько недель кряду, предвкушая, как затянет на ненавистной шее бельевую веревку. И вот, когда сладкий момент был уже изумительно близок, он услышал этот тихий бесполый голос: «Остановись. Оттуда, куда ты так стремишься, обратной дороги нет». Через неделю анестезиолог неосторожно упал, ударился головой и впал в кому, из которой так и не вышел. Сердобольные родственники отключили его от аппарата жизнеобеспечения примерно спустя полгода. А еще через несколько месяцев к нему явился Александр.

      … – Теперь направо, – мужчина повиновался. Он был безусловно готов к тому, что это последние шаги в его жизни – скорее всего, ему не простят – как они это называют – «эксцесс исполнителя»[55].

      Он оказался в комнате с зеркалами – высокие и узкие, они были расставлены так, что во всех он видел свое отражение – невысокий сутулый человек в очках и с залысинами, в дешевом пальто и поношенных ботинках. Руки в карманах – чтобы никто не увидел, как они дрожат от страха. Он не боялся смерти – он неистово боялся боли. Даже порезанный палец причинял ему страдания – а вид рассеченной плоти повергал в полуобморочное состояние, он призывал всю свою мужественность, но ее, как правило, не хватало, и он начинал плакать, как десятилетний пацан, и никак не мог остановиться.

      – Доминик, здравствуйте, – послышался другой голос, такой же бесполый, но – более высокий. Первый он определил бы как тенор, а этот был скорее, фальцетом. Сейчас его назвали именем, которое он выбрал себе для работы в Ордене. Не все рыцари пользовались псевдонимами, но это не возбранялось.

      – Здравствуйте, –

54

Comandante (ит) – командир, начальник

55

совершение действий, повлекших за собой последствия, которые не охватывались умыслом других соучастников. – иными словами, незапланированные другими участниками действия.