Хроники Нордланда. Грязные ангелы. Наталья Альбертовна Свидрицкая

я могу вам помочь. – Сказал гость, и Дрэд невольно дрогнул при звуке этого голоса: низком, невероятно низком, каком-то прямо… подземном. В лице гостя было что-то восточное: в очертании чеканных скул, раскосых глаз почти без век, в бронзовом оттенке кожи. В принципе, лица азиатов вообще отличались непроницаемостью для европейца, и Дрэд это знал… И говорил гость с акцентом, почти незаметным, но явственным. Дрэд улыбнулся мягко, словно хотел сказать: «Ну-ну. И чем же?». Но гость иронию улыбки так же проигнорировал.

      – Посмотрите на это. – Он бросил перед Дрэдом на низкий столик тяжёлый кожаный мешочек. Дрэд наклонился, осторожно развязал кожаную тесёмочку, и застыл, не веря своим глазам.

      Большую часть золота, доставшегося Хозяину от его опекуна и дальнего родственника, тот потратил именно на Сады Мечты, и не меньшую – на собственные покои. Здесь были и бассейн с горячей водой из тёплого источника, и статуи обнажённых юношей, амуров, греческих и римских богов и героев, ковры, меха, дорогая мебель, золото, позолота, серебро, шёлк и бархат. Входя сюда, Гор всегда начинал себя чувствовать неловко и неуместно, пряча эти чувства за своей обычной ледяной наглой невозмутимостью. У бассейна, где всегда тихо журчала вода, стояла позолоченная клетка, в которой когда-то долгие месяцы сидел он сам, связанный, чтобы не покончил с собой – Гор пытался сделать это столько раз, и столькими способами, что связывал его Хэ тщательно и так крепко, что у юноши до сих пор остались следы на руках, ногах и даже на шее. Теперь там сидел мальчик из нового Привоза, тоже темноволосый, полукровка, весь в синяках, голый, стыдливо сжавшийся при виде Гора и спрятавший лицо в коленях. Сердце Гора неожиданно сжалось. Больно резанули по сердцу воспоминание о самом себе и жалость к этому незнакомому пока мальчишке, и гнев, который он поспешно подавил в себе. Хозяин лежал в бассейне, обнажённый, но в маске, без которой Гор никогда его не видел, потягивал вино из высокого изящного бокала с золотым орнаментом. В полумраке в нише стояли его телохранители, без которых он никогда в Садах Мечты не появлялся и не оставался. В его покоях барельефов с монстрами и женщинами не было; только одна картина, на дереве, которую Гор ненавидел и которой даже боялся: на ней большой чёрный козёл насиловал эльфийку. Она висела напротив бассейна, в котором любил нежиться Хозяин, и, по-видимому, пользовалась его особой любовью. Художник, изобразивший это гнусное действо, немного не угадал с пропорциями и размерами, но главное – муку женщины и её отчаяние, – схватить сумел, навеки запечатлев её искаженное лицо и движение её тела. Находясь когда-то здесь, Гор не мог смотреть на эту картину, она рождала в нём болезненное и страшное чувство, до тошноты, до спазмов. Хозяин, обожавший наблюдать за мучениями нравственными даже больше, чем за физическими муками, очень любил следить за тем, как Гор прячет глаза и отворачивается от этой картины. Даже сейчас, давно, вроде бы, привыкнув к тому, Гор инстинктивно сжался, не видя этой картины, но чувствуя её. И зная, что Хозяин