Тайны острова Буяна. Сергей Шведов

драматургом, у вас?

      – Да. Можете взглянуть.

      Хохлов взял у меня пергамент, разложил его на журнальном столике и углубился в чтение. Точнее, попытался углубиться.

      – Но ведь это латынь? – быстро обернулся он в мою сторону.

      – Да. Но обратите внимание, фамилия и псевдоним драматурга Сидоров-Морава вписаны кириллицей. Равно как и подпись князя Тьмы Асмодея.

      – Бред, – покачал головой Хохлов, пристально разглядывая печать. – А что, этот Морава знает латынь?

      – Вряд ли.

      – Тогда зачем он подписал бумагу?

      – Вероятно, его на это подвигли финансовые затруднения. По моим сведениям, Ираклий Морава человек бедный и сильно пьющий. А тут выгодный заказ сразу на две пьесы. Причем здесь и названия обозначены. Первая называется «Монсегюр», а вторая – «Бал Асмодея». Если, конечно, я правильно разобрал латинские буквы.

      Хохлов вернул мне пергамент и растерянно потер рукой подбородок. Я очень хорошо понимал его состояние, поскольку и сам пребывал в недоумении. Кому и зачем понадобилось морочить голову сильно пьющему драматургу? Кому и зачем понадобился артист Закревский? И почему его похитили столь замысловатым образом? А главное – при чем здесь Вацлав Крафт?

      – Если мне не изменяет память, то генерал Сокольский подозревал одного нашего общего знакомого в убийстве?

      – Да, – кивнул Хохлов. – У него были для этого основания. Речь идет о неком Антоне Клыкове по прозвищу Клык. Был такой авторитет в нашем городе. Был, да весь вышел. По официальной версии, он выбросился из окна собственного дома.

      – Самоубийство?

      – Я в это не верю. Если бы Клыкова просто застрелили, то такая смерть была бы для него естественной и вполне укладывающейся в современные наши реалии. Но никто не поверит, что в бандите вдруг проснулась совесть. Хотя на столе лежала предсмертная записка, где он объяснял свой поступок именно глубоким раскаянием. Понимаете, Чарнота, я очень хорошо знал Клыкова, это был наглый, циничный и абсолютно бессовестный тип. Таких даже в уголовной среде называют отморозками. И вдруг раскаяние… Причем такой силы, что человек выбрасывается из окна.

      – Загадка русской души?

      – Бросьте вы свою иронию, Чарнота. Какая может быть душа у отморозка, руки которого по локоть в крови.

      – Выходит, его принудили написать эту записку, а потом выбросили из окна?

      – Клыков находился в то время в доме один. Выбрасывать его из окна было просто некому. Охранники в это время ждали шефа у машины. Вот им под ноги он и спикировал со второго этажа особняка. Его полет наблюдали и соседи. Медики предполагают, что он умер от разрыва сердца еще до удара о землю. А на лице покойного застыла маска ужаса.

      – Вы считаете, что его кто-то до смерти напугал?

      – Черт его знает, – пожал плечами Хохлов. – Если верить охранникам, то они обыскали весь дом, но ничего подозрительного не обнаружили. Только эту странную записку.

      – Ну а Крафт здесь при чем?

      – У Вацлава Карловича были с Клыком