Лоза небес. Сборник рассказов. Сергей Струков

себя свободомыслящим и независимым ни от природы, ни от Бога, космическим феноменом…

      О, нет! Прошу вас не говорите мне, что люди хотят жить! Нет! Они, сами того не сознавая, только и думают о том, как бы устроить свою смерть более безболезненной, простой и комфортной!

      Мы все только и делаем, что обманываем друг друга и себя. Все, все!

      Все движутся, с неизбежностью сомнамбулы к смерти; ходят ли они при этом, лежат ли, сидят ли, пишут ли книги, выращивают ли еду или теряют время, надоедают ли друг другу, забиваются ли в затхлые келии, или дышат просторным воздухом морей; так или иначе, все, все, рано или поздно умрут…

      И великолепно зная об этом, всё равно разыгрывают самые горячие эпизоды самого наивного жизнелюбия. Они выдумывают гуманизм, этические ценности, нравственно-положительное, нравственно-отрицательное, политические интриги, идеологические спекуляции. И это, всё единственно для того, чтобы затмить себе ум, чтобы, хотя на короткое и отчаянное время, подбросить повыше в небо мозги и насладиться безумством невесомости… И ведь прекрасно, изумительно, блистательно знают, что всё равно мозги их упадут на землю, и расшибутся вдребезги, вусмерть, навсегда! О! безумцы!..»

      Я вновь налил себе «херсонского» и, вновь откинулся в кресле…

      Отчего-то захотелось подумать о том, а кто же безумнее всех из числа безумно живущих? И я, с невероятной лёгкостью, подумал что это, конечно же – христиане!

      «Несчастные! Мне даже сейчас, перед лицом смерти, невыносимо жалко их бедные нейрончики! Да! Да! Их сумасбродные, жалкие и наивные нейрончики! Всю ту нервную ткань, в которой сосредоточена их странная вера. Придёт время, и они сгниют в чернозёме, так и не усмотрев, что даже их Бог, в котором они полагают своё спасение, был убит в этом мире, в котором они, сколько не тужься, не смогут быть выше и сильнее Его.

      Несчастные! Их вера началась с крестной смерти. Они даже носят это орудие смерти на своих шеях… Они даже не могут понять…» Но тут что-то прожгло душу, мои, отравленные алкоголем, внутренности, всё существо…!

      «Воскресение…» – донеслось из бездны напрасно бьющегося сердца…

      «Ах, да! Воскресение!» – подумал я, и нахмурил брови. «Воскресение…»

      «Дурацкое вино!» Отшвырнул недопитый бокал, и тот тут же разбился, и вино расплескалось по бархатному ковру. «Нежный хрусталь не терпит страстей самоубийц!» Я схватил горлышко шампанского и опрокинул его в глотку. «Бездна» моя зашипела и забурлила…

      Итак, с бутылкою, пистолетом, жестяною коробкою с порохом и пыжами, я присел на подоконник.

      Вино и шампанское делали своё дело: мысли горячились и водили в голове иногда упоительные, а иногда несносные хороводы.

      Самые нелепые и страшные, никогда прежде не посещавшие мой пытливый ум, мысли, вдруг принялись слетаться в несчастную голову, как ведьмы