Артикль. №5 (37). Коллектив авторов

и зануда! – подумала Юля.– Еще полночи с ним коротать!» А Георгий вновь укорил себя, зачем он с ней связался. Она нарушала своим присутствием привычное течение его жизни. Уже выходя из дома, он предвкушал запах дорогого хозяйского кофе, позвякивание серебряной ложечки о любимую чашку, чтение газеты. В газете иногда писали такое, что выводило его из равновесия. Но он надеялся на крепкие ставни, аблоевский замок и быстроту своей реакции. Врасплох его нельзя будет застать. Тем более, как он предполагал, на его стороне святые лики, глядящие из икон на стенах. Окружавшие его вещички казались ему сиротками, их настоящие хозяева лежали в разных землях по всему свету. Многие вещи, исчезнув из магазина, не уходили из его памяти. Более того, он иногда цеплялся душой за какую-нибудь этажерку, зеркало, вазу…

      Каминные часы бросили во тьму три звоночка.

      Юля вышла из каморки, пытаясь без ущерба для окружающей обстановки обогнуть стаю медных самоваров. У нее была опасная привычка познавать мир наощупь. Она положила руку на каминные часы, как хозяйка на спину собаке. Время стало домашним и вылизало ей руку. В дверном проеме темнел силуэт Георгия. Юля не слишком ловко вписалась в поворот, задела кусок бумаги, брошенной на подрамник, он слетел. Картина изображала монастырскую ограду с воротами. Несколько монашек заглядывали в щели забора, где немыслимой красоты морской залив был обагрен неимоверно колоритным закатом, а в таинственной морской дали синел остров. Последние солнечные лучи освещали башню монастыря, дикий виноград и пирамидальные тополя окружали ограду. Картину портила неумелая реставрация. Какой-то маляр пытался замаскировать дырку в холсте как раз в районе гаснущего сиренево-голубого неба.

      – Художник Адамович, «У монастырской ограды», – сказал Георгий. Юля задумчиво смотрела на картину:

      – Там жизнь настоящая, что-то замечательное, наверное, происходит. А мы – под замком, за забором… на мир сквозь щелку смотрим. Нету денег – нету свободы.

      Георгий слишком глубоко затянулся сигаретой. Он не имел с этими ребятами ничего общего, поэтому не ожидал, что аляповатая картина Адамовича может вызвать такие размышления. Он тоже присел на корточки рядом с картиной. В этот миг Юля потеряла равновесие и упала прямо на него. Она близко увидела его жилистую шею и перебитый нос, сильная рука пришла ей на помощь и спасла от ушиба о чугунную черепаху. Георгию ее лицо без косметики напомнило лица его школьных подружек, которых он провожал после танцев в родном приволжском городе.

      – Но-но! – сказал он, – Не приставай к старому человеку!

      Ответом на этот возглас был металлический бряк выпавшего из стеллажа кривого клинка.

      Юля дотянулась до него и поднесла к глазам чешуйчатый клинок с деревянной рукояткой, похожий на извивающуюся змею.

      – А почему он волнистый такой?

      – Это малайский кинжал – крис, у каждого мужчины он должен быть с тем количеством волн, которого он достоин, иначе владельцу неправильного криса несдобровать. Если потеряешь или отдашь