Только через мой труп. Андрей Евгеньевич Мерзляков

через окно, прийти в больницу через пару кварталов и расцеловать его. Девочка собралась, но не решилась. Она о многом хотела поговорить с отцом. О маме. Но знала, что ему будет больно. Поэтому она зарыла это в себе – пусть ей будет больно.

      После выздоровления отец стал другим. Больше оставался один, чаще перестал бывать дома. Это странно еще и потому, что значок и служебный пистолет пропали из его комнаты. Должно быть, он перестал быть копом. София боялась его спросить после того вечера, когда он ночью пришел домой, проскользнул мимо ее комнаты очень тихо и закрылся в ванной, включив воду. Он знал, что дочь спит – свет в детской комнате был потушен. Но София не спала. Она аккуратно, стараясь не дышать, пробралась на цыпочках через коридор в сторону ванны. Присела на корточки и заглянула в тонкую щель между дверью и косяком. Отец сидел на краю ванной и перевязывал руку. Раковина была в крови, девочка еле сдержала себя, чтобы не ворваться внутрь. Папа держал бутылку текилы в руке, сначала жадно пил, затем лил на намотанный бинт в области ладони. У Софии закапали слезы из глаз. Ей было больно это видеть, хотя знать, что отец все дальше отдалялся от нее, было еще больней. Рукой, вытерев слезы, она вернулась в постель, обняла подушку и попыталась уснуть. Почему отец стал таким скрытым, девочка не знала. Может быть из-за мамы. София часто заходила к ней в комнату. Когда она ушла, запах ее духов надолго поселился здесь. Все стояло на своих местах, как и раньше. Казалось, сейчас она подымет одеяло, махнет дочке рукой, а та с радостью заберется к ней в постель, пока остатки сна совсем не пропадут, затем мама направится на кухню готовить лазанью, а София будет нежиться в кровати.

      Последние одноклассники вышли из школы, несколько махнули девочке на прощанье, и направились каждый по своим делам. София не звонила папе, хотя держала телефон в руке. Конечно, она была уже не маленькая, могла бы по идее и сама доехать, но отец обещал. Вокруг лавочки по асфальту от слабых порывов ветра скользили слегка пожелтевшие листья, напоминая, что октябрь наступит совсем скоро. К ней подошел Мистер Харрис, учитель рисования. Он очень был похож на отца внешне. Иногда ей казалось, что она хочет видеть в отце частичку учителя потому, что тот постоянно ее поддерживает и понимает.

      – Тебя может подбросить? Отец опять пашет как проклятый? – Мистер Харрис искренне улыбнулся.

      По дороге промчалась тонированная машина неизвестной марки. Окна были опущены, оттуда показалось дуло. Выстрел оглушил тишину. Мистер Харрис успел заслонить собой девочку, хотя София поняла, что пуля предназначалась именно ей. Последовал еще хлопок и еще. Кто-то закричал на соседнем конце улицы. Машина скрылась за поворотом. София попыталась удержать Мистера Харриса со спины, но безжизненное тело учителя повалилось набок на асфальт. Девочка увидела на своих ладонях кровь. Она еще не знала, что, если бы была дома, уехав на автобусе чуть раньше, лежала бы рядом с телом тети Сары на кухонном