Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть девятая. Нелли Шульман

с девочкой сварили старую, прошлой осени картошку. В отдельном мешке у Монаха было немного яиц и банки с трофейной, немецкой ветчиной. Передавая провизию Розе, Гольдберг, тихо, сказал:

      – Угля вам до конца недели хватит, а потом… – он не закончил, Роза, одними губами, поинтересовалась: «Союзники?».

      Эмиль кивнул:

      – Скоро будут здесь. Надеюсь, увидим и месье капитана, и его светлость, и ваших парижских знакомых… – в его голосе Розе почудилась какая-то горечь. Маргарита прибежала из умывальной, и больше они об этом не упоминали. Гольдберг позанимался с девочкой математикой, они разделили картошку, с крупной, серой солью, и вареные яйца:

      – Ветчину на потом отложите, – велел Монах, – вы здесь экономно живете, даже окорок не доели… – копченый окорок кабана Маргарита получила еще осенью, – но все равно, пригодится… – он болтал с Маргаритой о зимних лесах, на Ботранже:

      – Поставим тебя на лыжи, – обещал Гольдберг девочке, – после войны тамошнюю гостиницу восстановят. Покажу тебе пещеры, где мы скрывались. Там и водопады есть, и ручейки подземные и белые саламандры… – Маргарита широко открыла голубые, ясные глаза: «Почему белые, дядя Эмиль?».

      – Под землей всегда так… – Монах потянулся за тетрадкой Маргариты и ее карандашом, – давай, я тебе расскажу… – Роза мыла в тазу тарелки севрского фарфора, с гербами де ла Марков:

      – Откуда у него порох под ногтями, и ссадины? Они, наверное, что-то взорвали, в округе. Мы здесь глубоко, ничего не слышно… – по ночам Маргарита спокойно сопела под пуховым одеялом, прижавшись к Розе. Девушка, настороженно, следила за дыханием ребенка, за похрапыванием Гамена, рядом с кроватью. Роза была при оружии, но все равно, волновалась:

      – Поселок набит эсэсовцами и коллаборационистами. Меня никто не видел, мы с Ботранжа ночью пришли, а о Маргарите никто не донесет. Но все равно, немцы могут поинтересоваться замком и подвалами. Хотя Монах давно распустил слухи, что здесь все заминировано… – опуская руку с кровати, Роза смыкала пальцы на рукоятке пистолета. Оружие лежало на чемодане с передатчиком:

      – Немцы понимают, что все кончено. Они сдыхают, как раненый зверь. Но раненый зверь опаснее всего… – Роза обещала себе защитить Маргариту:

      – Монах, то есть Эмиль, любил ее мать. Он всегда будет себя чувствовать ответственным, за девочку. А я люблю Эмиля… – Роза скрывала вздох, – значит, я обязана заботиться о Маргарите, до конца… – они коротали дни за занятиями, читали старые книги, и рассматривали журналы. Вытащив из сундука платья, Маргарита долго ахала над шелком и брюссельским кружевом:

      – Вам пойдет, тетя Роза, – решительно заявила девочка, – на высокую женщину шили… – свадебный, закрытый наряд, из кремового шелка, со шлейфом, сел на Розу, как влитой. В сундуке нашлись даже атласные туфельки, на высоком каблуке, но Роза развела руками:

      – Не мой размер. Тогда у дам ноги меньше