Сетевая вечность. Дмитрий Евгеньевич Гамидов

была одной из немногих, кто в силу своей генетики не могли пользоваться ЛИЧ-ом. За место ЛИЧ-а у Эммы была льготная карточка особого члена общества, хорошие скидки, возможность изредка получать бесплатные путёвки и личный социальный агент, раз в месяц узнававший всё ли у неё хорошо, и что бы она хотела изменить в своей жизни. Эмма почти всегда говорила, что менять ничего не хочет, разве что кто-то может ей предложить новую днк, взамен её бракованной.

      Тогда это было похоже на шутку, сейчас жестокая необходимость. Её организм, ко всему прочему, не был способен принимать органы доноров, этакий вид мутации вызванный то ли плохой наследственностью, то ли некачественной экологией, а скорее тем, что родная мать употребляла тяжёлые наркотики, когда вынашивала дочь. За что потом и корила себя всю жизнь, да так, что оказалась в психушке. Отца у Эммы не было, матушка не особо знала кто именно из многих ухажёров мог оказаться папочкой для ещё не родившейся дочурки. Всю беременность Леновски старшая пыталась восстановить связи со всеми, с кем могла быть на момент зачатия, однако, как только все они узнавали о беременности, связи с горе матерью рвали всеми доступными способами. Вот так, оставшись одна, не безденежная, но несколько аморальная дама начала, к тому же, колоться. С иглы её снял один странный тип, приложивший на это немало средств, что его капитал не сильно пошатнуло. Не иначе как любовь вынудила его женится на женщине, которая вот, вот должна была родить от неизвестного мужчины ребёнка, к тому же наркоманке, разменявшей пятый десяток. Правда и он был далеко не молод. Как знать, может хотел совершить доброе дело перед смертью. Когда он ушёл в мир иной, на наследство накинулось такое количество стервятников, что мисс Леновски и помыслить не могла о том, что ей что-то перепадёт. Однако перепало, и довольно львиная доля. Половина этой доли ушло на лечение дочки, половина на обустройство быта и образование. Элитная профильная хим. биологическая школа, международный фармацевтический университет. Эмма была отличной ученицей. С её то багажом знаний о лекарственных препаратах…

      Перед ней идёт чёрно белый фильм, двое возлюбленных стоят на фоне огромной луны на балконе красивого особняка, венецианского стиля. Звук выключен. В серых глазах Эммы мелькают отражённые телевизионные картинки. Она почти не моргает. Она не хочет есть, не хочет спать. Она отказалась ложиться в больницу и отписалась от соц. услуг. Ей хотелось умереть одной. Раз уж этот мир отвергает её, то она достойно примет роль отверженной. Всю жизнь её учителя и наставники твердили ей о достоинстве, о значимости свободы личности, индивидуальности каждого человека, для которых будущая работа Эммы могла облегчить, а то и спасти жизнь. Хотя мать Эммы, да и сама девочка, до конца надеялись, что спасти они смогут в первую очередь их самих. Мать от непереносимого чувства вины, а девочку от метки смерти. Однако не смогли. Из всего что Эмма изучила она усвоила лишь одно. Надежды нет. Никакой препарат доступный науке не