Библиотека. Повести. Александр Евгеньевич Режабек

у них не было, а трений по работе вообще быть не могло. Один был студентом, а другой библиотекарем. Никаких данных о злоупотреблении фигурантами дела алкоголем или наркотиками, как о распространенной причине бытовых преступлений, не было. И, если все-таки не сбрасывать со счетов Владика как подозреваемого, то единственным логичным и даже очень древним мотивом конфликта между мужчинами, по мнению следователя, могла стать женщина, а проще баба, которую не поделили. И эта версия не могла не начать разрабатываться. Поэтому Безруков в первую очередь ждал информацию о личной жизни Скрепкина и Колибри и результаты дактилоскопической экспертизы орудия убийства.

      Отпечатков пальцев на кухонном ноже не было. Его ручка была тщательно вытерта и, судя по следам пищевого жира, посудным полотенцем, которое было найдено рядом с телом. Тем самым, которым, как утверждал Скрепкин, он вытер Колибри окровавленный рот. И это отсутствие отпечатков естественным образом свидетельствовало в пользу его (Скрепкина) невиновности. Если, конечно, не принимать во внимание невероятную возможность наличия у того хитроумного и коварного плана, придуманного и осуществленного, чтобы уйти от ответственности за содеянное. Мол, взял назло всем вам и вытер нож, убрав таким образом главную улику. А следы крови на одежде сами объясняйте. Он ведь не скрывал, что подходил к трупу и трогал его. Но в чрезмерную хитроумность нарушителей закона Безруков не верил. Он любил читать детективы и для забавы, тайно пользуясь их уроками, иногда пытался ставить себя на место преступника. Правда не для того, чтобы восстановить картину преступления и найти виновного. А, наоборот, Безруков искал наиболее безопасный путь совершить преступление, чтобы убедить себя, почему подозреваемый не мог этого сделать. В случае Колибри, априори предположив, что у Скрепкина есть мотив, он, опираясь на свой опыт, считал, что совершенно бессмысленно совершить убийство и тут же вызвать милицию, если не хочешь сразу явиться с повинной и покаяться. Убийце после совершения преступления, переодевшемуся и подчистившему за собой следы, куда логичней было бы смыться, чтобы потом засветиться в каком-нибудь людном месте, например, кабаке. И чем позднее бы он в дальнейшем «обнаружил» труп, тем крепче было бы его алиби. Хотя и такой сценарий был не без изъянов. Поэтому, мысленно предположив некую более безопасную для убийцы схему преступления, которой должен был бы руководствоваться не глупый подозреваемый, и не найдя объяснения факту, почему Владик сразу вызвал милицию, следователь склонялся к мысли, что тот скорее невиновен, чем виновен. Кстати, в квартире были найдены отпечатки и третьих, правда, неизвестных лиц.

      Для библиотеки убийство Колибри и задержание Владика стали настоящей трагедией. Вэвэ теперь не расставалась с валокордином и ходила с опухшим от слез лицом. Но, как ни странно, именно она проявила волю и, вспомнив, что у Скрепкина на белом свете никого, кроме бабушки, нет, задействовала связи сына и нашла Владику