Охотникъ. Исторический роман. Филипп Марков

от последних слов поперхнулся:

      – О, что вы, право не нужно никакого слуги, я вполне сам смогу дотащить свой чемодан, кстати, он уже собран, – запротестовал Георгий, испугавшись, что за ним увяжется дядюшкин соглядатай.

      – Ну, смотри, смотри, но ты звони оттуда как можно чаще, и прошу, не ввязывайся ни во что. Оружие не забудь, – напомнил, купец.

      – Так точно-с, – откозыряв, улыбнулся Георгий, – ну, я, пожалуй, пойду?

      – Иди, иди, ляг спать пораньше и дверь прикрой, как выходить будешь, – напоследок попросил Ефрем Сергеевич.

      Спалось Георгию плохо. Он ощущал себя не спящим, но и не бодрствующим. Тягучее состояние полудремы всю ночь обволакивало его, мысли мешались со сновидениями, реальность с забытьем. Ночью разыгралась гроза. Дождь барабанил по крыше, словно бесконечные пулевые выстрелы, раскаты грома напоминали разрывающиеся артиллерийские снаряды. Георгий как будто лежал в грязном вымокшем окопе, спасаясь от града пуль. Внезапно обстрел прекратился. Сквозь застилавший взор густой пороховой дым кто-то тянул руку, желая помочь Георгию выбраться из окопа и уйти с простреливаемой позиции.

      – Дава-ай! – закричал знакомый голос.

      Он схватился за руку и, вскарабкавшись по откосу, увидел своего спасителя и понял, почему голос казался таким знакомым. Это был отец, точно отец. Вытянутое лицо, коренастая фигура, подкрученные усы. Отец был очень бледен и звал его за собой. Георгий замедлился от удивления и внезапно, как будто палкой со всего размаху что-то с силой ударило в затылок. Он упал ничком с также открытыми от удивления глазами, из затылка виднелось пулевое отверстие. Он видел ужас на лице отца, видел, как тот уходит прочь, скрываясь в дали порохового тумана. Георгий все видел, все ощущал и понимал, но не мог пошевелить ни одной частью своего тела. Он понял, что, кажется, это смерть настигла его, и закричал от внезапно накатившей волны страха. И тут он проснулся. Он был в своей комнате. Дождь не прекращался, лишь стал слабее. Вода все также тонкими струйками стекала по стеклу. Он посмотрел на настенные часы и мысленно выругался. Через пятнадцать минут пора было вставать. Георгий надеялся поспать в карете, лишь бы дядя не приставал с разговорами.

      Ефрем Сергеевич был собран как всегда четко по расписанию, он надел свой парадный сюртук, взял трость и сшитый на заказ котелок. Георгий спустился с некоторым опозданием, так что купец для порядку немного его пожурил за извечную расхлябанность, тем более, что дороги промокли, и путь обещал быть дольше обычного.

      Они уместились в экипаж, слуга с трудом донес багаж племянника.

      – Пес его знает, чего он туда только натолкал, – мысленно усмехнулся Ефрем Сергеевич.

      Он намеревался в пути обсудить с Георгием предстоящую поездку, напомнить о людях, которые бы могли помочь, в случае чего, в столице, а по его богатому опыту общения с племянником, такая помощь вполне могла потребоваться. Георгий как будто притягивал всяческие