Охотникъ. Исторический роман. Филипп Марков

свою технологию производства пироколлодийного пороха, – начал длинную лекцию Громов.

      – И что же с того? – не слишком заинтересовавшись, спросил Артемьев.

      – А то, господа! – торжествующе произнес Громов, – что эту технологию стащил какой-то никудышный лейтенант из Американских Соединенных штатов и теперь наши заводы покупают порох, произведенной по нашей же технологии у американцев, ну не стыдоба ли? – триумфально заключил будущий врач.

      – Мда-а, дела… – загудели студенты.

      – Видать, не такой он и никудышный, этот лейтенант, – поставил точку в рассказе истории Громова Артемьев. Компания дружно расхохоталась.

      – А лично я боюсь повторения 1905 года, а то и похуже, – продолжил прагматичный Скрябинский.

      – Да будет вам, эту гидру еще тогда придушили намертво, – ответил, продолжая спор Самсонов.

      – Скорее, она просто затаилась. Может, ей и отрубили голову, но вместо одной у нее выросли две, – заключил Самсонов.

      – Как по мне, так лучше бы ее сожгли заживо, – внёс свою лепту Георгий.

      – Однако жестоко, ведь эти пламенные революционеры – тоже люди, – внезапно запротестовал Громов.

      – Это аллегория, мой друг, всего лишь аллегория, – успокоил собеседника Георгий, – по правде говоря, мне всецело наплевать на их существование, пусть себе роют свой муравейник, только бы меня не трогали и не учили никого жизни, а то им бы только чего разрушить, да кого подорвать, – завершил свою мысль Артемьев.

      Кто-то из студентов незаметно достал из-под полы бутылку коньяка, и молодые люди по кругу начали подливать его себе в стеклянные кружки. От таких махинаций беседа слетела с политического русла, и друзья начали вспоминать различные веселые истории их совместного обучения.

      – А помните, Георгий Сергеевич… нет, постойте, постойте, дайте же мне сказать, – хохоча, пытался вставить свое слово Алексей Чудинский, также учившийся на юридическом с Артемьевым, – помните, Георгий, как проходил экзамен по гражданскому праву?

      – О, это было нечто, – прокричал Скрябинский.

      – Для тех, кто не помнит, сообщаю, что наш друг Артемьев тогда не выучил, кажется, ни одного вопроса.

      – Нет-нет, как вы смеете, в тот день я точно мог ответить хотя бы на два вопроса, – запротестовал Артемьев.

      – И какие же, позвольте, поинтересоваться? – с сомнением спросил Самсонов.

      – Какой вы сдаете предмет, и как ваше имя, – смеясь, выпалил Артемьев, вызвав бурный смех собравшихся.

      – Так вот, кажется, вас спрашивали о договоре займа, – продолжал Чудинский.

      – Mutuum! – по-латыни вставил Георгий, что в переводе означало «заем».

      – А вы, как известно, ничего не знали по сему вопросу.

      – Но-но! Я прекрасно знаю, как брать взаймы, – снова перебил Георгий.

      – Господа, дайте же закончить! – никак не мог договорить Чудинский, – Георгий тогда предложил