Научите своих детей. Иван Фабер

но ни за что не стану оправдывать тебя перед ним. У него есть шанс, как и у каждого из нас, и вся твоя чушь, что, возможно, заставляет тебя думать о том, что ты не виновата, ничего не стоит, и я тебе скажу, что во всем происходящем в жизни человека виноват только человек! Можешь сколько угодно выгораживать себя перед собой же, но…

      В этот момент Роман остановился. Что-то внутри переклинило у него, он замолчал. Гнев быстро пропал с его лица. Он медленно вышел из машины и, опёршись спиной на дверь, спустился на землю.

      Из машины послышался дрожащий голос Офелии:

      – Рома, я наркоманка! Какая из меня мать, какие у него шансы, о чём ты говоришь? Неужели ты желаешь ему того же, что светит каждому ребёнку, выросшему в этом дерьме? Я говорю так не потому, что пытаюсь от него избавиться, а потому, что пытаюсь избавить сына от меня…

      Она медленно вылезла из джипа, обошла капот и присела радом с ним. Сильно прижав руку брата к себе, она с ещё большим напором слёз начала объясняться:

      – Ты даже не представляешь, как я себя ненавижу за всё зло, что уже успела причинить моему мальчику! Не хочу, чтобы он и дальше страдал от такого ничтожества, как я. Будучи зависимым от меня, у него не будет шансов на нормальную жизнь, особенно сейчас, в той ситуации, в которой я нахожусь. Прошу тебя, хотя бы ради него, забери его, забери, чтобы он смог забыть всё что пережил со мной, пожалуйста, Ром!

      Он нервно выдыхал дым от сигарет, смотря куда-то вдаль улицы, наблюдая за пасмурным пейзажем неба, долго не решаясь что-либо сказать сестре.

      – Хорошо.

      Офелия приподняла голову с его плеча и посмотрела в его глубокие карие глаза.

      – Ты серьёзно?..

      – Да.

      – Спасибо огромное, – прошептала Офи в ответ.

      – Одно условие. Не торопись отвечать. – Роман, едва моргая, взглянул на сестру: – Я думаю это будет наилучшим решением, если ты больше никогда в жизни не появишься у него на глазах.

      Офелия, пребывая в легком шоке, не понимала, к чему ведёт брат.

      – Ты никогда больше не напомнишь ему о своём существовании, никогда больше не встанешь у него на пути, никогда не появишься у порога его дома. Никогда не приблизишься к нему.

      Роман говорил грозно, выделяя каждое слово, заставляя задуматься мать племянника.

      – Я считаю это единственно возможным шансом на нормальную жизнь для него, и думаю, ты считаешь также. Подумай об этом.

      Не обращая внимания на слегка ослабевшие объятия сестры, он, без проблем выдернув руку, встал, открыл дверь и сел в машину. Офелия смотрела в сторону, где только что находились глаза брата, не понимая, на что она соглашается, пытаясь снова и снова проговаривать у себя в голове эти условия.

      – Ты так и будешь сидеть? Я думаю, что Том скоро проснётся, и нам стоило бы поторопиться к его завтраку.

      Девушка не торопясь, опираясь на руки, будто пребывая в сильном головокружении, поднялась с земли, обошла машину, ощупывая с каждым шагом поверхность её холодного металла. С каждым мигом она приходила в себя, но этот ультиматум, что вывел Роман, поразил её до глубины души, где она почувствовала родство