Танец мотылька. Диана Билык

– классный специалист, она поможет справиться со стрессом.

      А мне уже страшно, что снова в моей голове будут копаться. Я просто хочу домой!

      – А когда меня отпустят?

      – Как только станет лучше, – снова улыбка, показывающая щербинки. – Ладно пойду. Я там, – девушка показывает направление.

      – В коридоре, – добавляю с сарказмом.

      – Точно! Сама в туалет уже вставай, утку я убрала. Ты же ходячая, так что – сделай над собой усилие и пройдись немного, а то пролежни заработаешь на свои красивые ножки. Ужин в восемнадцать принесут в палату.

      Смущаюсь и киваю.

      – Вот и чудно. Я – Марина, – бросает она и уходит. Еще долго слышу ее сладкий шлейф.

      Что дальше?

      Произошла какая-то ошибка. Меня либо путают с другим человеком, либо кто-то жестоко решил пошутить.

      Откидываю одеяло, встаю, справляюсь с головокружением. Роюсь внутри тумбочки: нахожу трикотажные спортивки и футболку. Быстро переодеваюсь. Пару раз останавливаюсь и вцепляюсь пальцами в край кровати, чтобы приглушить тошноту и не упасть. Делаю несколько глотков воды: нормальной воды, не горькой.

      Из коридора доносятся голоса.

      Я осторожно высовываю голову из палаты.

      У соседней двери – люди. Женщина плачет: горько и протяжно. Другие обнимают ее и утешают. Стараюсь не думать о трагедии: мне своего горя хватает.

      Почему мама с папой до сих пор не навестили меня? Где же Артем?

      Бреду по коридору, держась за стену. Холодная краска местами вздулась буграми и больно колет ладони.

      По интуиции нахожу туалет. Как назло, внутри ни одного зеркала. Укладываю пальцами и водой спутанные волосы: сплетаю их в косу на одну сторону. Она быстро расплетется, я знаю, но сейчас патлы жутко мешают. Свернуть бы их в гульку, да потуже, но нужен рюкзак – там булавки.

      Хочется зарычать. По всему телу чувство, будто я провалялась полночи в грязи, и запах не лучше. Хочу в душ! Хочу домой. Сейчас зареву от истерики, но слез нет. Сухая горечь застывает в горле. Прополаскиваю водой, но никакого облегчения – стойкий вкус полыни растекается по деснам, катается по языку и льется в желудок.

      Меня рвет желтой жижей. Опускаюсь на пол от слабости в ногах, капли воды с кисточки косы стекают на плечи, и меня трусит, как при температуре.

      Мама, Артем, где вы? Сейчас так нужна ваша поддержка.

      Отпускает. Тошнота уходит, и в голову врываются осознанные мысли. Просто нужно пару дней переждать. Скорее всего, не успели им сообщить – ведь не до меня было. Целый взвод погибших. Будто мы на войне. Моей личной и такой необратимой.

      Возвращаюсь. Марина выходит из другой палаты и машет рукой. Иду к ней, немного шатаясь.

      – Айда, я тебе покажу что-то, – она хватает меня за локоть и тянет в боковое крыло.

      Мое сердце пропускает удар перед табличкой «Реанимационное отделение».

      Отступаю назад, пытаясь освободиться.

      – Не бойся, все нормально, – успокаивает медсестра. – Смелей.

      – Я не хочу, – бормочу, но все же делаю шаг. Нога зависает в воздухе.

      – Один