Сама невинность. Бертрис Смолл

это с моими родителями, и тогда было решено отвезти тебя в монастырь. Монахини рады любому приношению, а тебя ожидала бы спокойная жизнь в полной безопасности, посвященная служению Господу нашему. Теперь, однако, ты стала наследницей землевладения, имеешь дом, скот и собственных крепостных. Любой рыцарь из хорошей семьи будет счастлив получить такую жену.

      – Мой путь определен, – твердо ответила Эльф. – Я посвятила себя Богу в тот день, когда мне исполнилось десять. Начала готовиться к вступлению в орден. А в двенадцать лет стала послушницей. В октябре, в День святого Фрайдсуайда, я приму постриг под именем сестры Олбен. Именно этого я хочу. Именно этого желает Господь. Ты не права, Айлин, когда пытаешься сбить меня с избранной дороги. Что бы ты ни говорила, тебе меня не соблазнить.

      – А я думаю, это ты не права, – отозвалась Айлин.

      «Но твое упрямство еще сослужит мне хорошую службу. Я буду наслаждаться, наблюдая, как Саэр лишает тебя девственности и покоряет своей воле. Он покажет тебе, как целовать его, облизывать и сосать. Узнаешь, что губы годятся не только для молитв. Поймешь, как доставить мужу удовольствие способами, о которых раньше понятия не имела, маленькая монашка! Даже в монастыре тебя не приучат к такому повиновению! А когда дашь Саэру сильного сына и наследника, я собственноручно прикончу тебя!» – размышляла она.

      Глава 4

      – Я буду спать на кровати для служанки, – решила Эльф, когда они готовились ко сну.

      – Сначала искупаемся, – предложила Айлин. – У огня уже стоит лохань с горячей водой. Иди первой, дорогая сестрица.

      Эльф неловко поежилась. Лохань так велика, что может вместить двоих! Не то что маленькая и неудобная монастырская!

      Нагнувшись, она распутала ленты подвязок, скатала чулки, сбросила туфли, стянула и сложила серую тунику и юбку. Потом заколола на макушке косу и взошла по ступенькам к лохани.

      – Ты хочешь мыться одетой? – взвизгнула Айлин. – Да ведь ты еще в камизе, Элинор!

      – Так принято в монастыре. Это куда скромнее. Неприлично выставлять напоказ свое тело.

      – Но ты не в монастыре, – запротестовала Айлин. – Сними и искупайся как следует. Обещаю, что не стану смотреть, если ты так невинна, что боишься моего взгляда!

      – Тогда отвернись, – велела Эльф, не желая спорить и откровенно любопытствуя узнать, каково это – сидеть в воде голой. Айлин послушно отошла. Девушка сняла длинную камизу, бросила на пол и ступила в лохань. Вода оказалась душистой и горячей. Какие чудесные ощущения!

      Эльф вздохнула от сознания собственной греховности. Она и не ведала, что на свете существует подобная роскошь!

      Но девушка тут же пожурила себя. Всю свою жизнь она обходилась без подобных излишеств, так что нечего и начинать!

      Саэр де Бад из своего укрытия за гобеленами пожирал жадным взглядом стройное юное тело. Пусть формы не такие пышные, как у кузины, но для своего роста она идеально сложена. Ему смертельно хотелось броситься на нее и изнасиловать прямо сейчас,