Дмитрий Балашов. На плахе. Николай Коняев

– Череповец. Лейтенант сердечно пожал мне руку, пожелал удачи.

      Я выгрузился, сдал вещи в камеру хранения и пошел на пристань. Пароход – 18 часов. Или вечером ехать с Белозерским пароходом и от Гориц добираться 8 километров незнамо как. Решил ждать.

      Череповец унылый деревянный город. Есть, конечно, и каменные дома. Домики чаще двухэтажные, обшиты тесом, резьба прорезная, узоры плохи – мещанство. Впечатление – отсутствие стиля. Хороши лишь ворота. Они все одностильны, при этом нет двух одинаковых…

      За два дня измучился. Цены на рынке – Ленинград в воскресенье. Молоко 3 р. 30 к. Прочее по соответствию…

      Шексна красивая, широкая река в холмистых, большей частью низких берегах. У Череповца в Неву шириной, если не более.

      Пароход удобный большой для реки. Вещи к пристани я перевез на автобусе за четыре рубля. Возчик на тележке предлагал перевезти за 20 руб. Погрузился в третий класс – самый удобный кстати. Отплыли в семь часов вечера. Быстро стемнело. Солнце легло на далекий лес, стало погружаться, погружаться, мы уходили от него, и перед носом парохода уже подымалась глубокая синь. Наконец – солнце скрылось за мысом и больше не появлялось.

      Люди едут всякие, но городского хулиганья и пижонов – нет совсем. Народ хороший. На «о» говорят уже в Череповце…

      Утром я умылся, надел костюм. Шексна стала совсем узенькой – едва втрое-вчетверо шире Сестры. Да и того нет. Берег низкий, лесистый. По самому берегу кое-где покосы…

      Деревушки бедные, резьбы нет – ни одной церковки нет тоже – а я надеялся.

      Встречаются шлюзы…»[23]

4

      Помимо широко известных исторических романов Дмитрий Михайлович Балашов написал множество путевых очерков, достаточно подробно рассказал читателям, что и где он видел, но кажется, ни одному путешествию, ни одному городу мира не посвятил столько текста, как описанию прибытия в Кириллов 25 августа 1950 года.

      «Череповец. Пристань. Дух пристани. Тишина. Спокойствие.

      Прогулка за город. Заросли ольхи.

      Раскаленные от зноя желтые муравьи. Вышка. Погладил рукою сухое дерево.

      Ветерок. Никак не мог согреться. Было одиноко и тоскливо.

      Пароход. Закат солнца. Ровный стук машины.

      Утром шлюзы. Озеро.

      Подъезд к Кириллову. Пароход, разрезая зеленые волны, шел к берегу.

      Сергей в костюме. Берег. Жара»[24].

      «На маленькой станции было пустынно и зябко. Густой, молочный туман висел в воздухе и, казалось, нет ничего кругом, кроме смутных очертаний товарной платформы, заставленной посредине какими-то ящиками.

      Спрыгнув на сырой хрустнувший под ногами песок, Володя всей грудью ощутил пронзительно-свежий запах осеннего леса, а затем, когда поезд, негромко посвистав, ушел в туман, оставив его в одиночестве, так же остро ощутил тишину»[25].

      «Кириллов меньше Сестрорецка вдвое.

      Это большое село, есть несколько каменных домов, разбросанных возле центра. Монастырь на берегу озера. В нем много чего помещается. Кстати – общежитие

23

ГАНПИНО. Ф.8107 о. 1, д. 1310, л. 1.

24

ГАНПИНО. Ф.8107 о. 1, д. 407.

25

Там же.