Шелест листьев. Дмитрий Ульянов

. Но затем начинаешь представлять себе героев, продумывать сюжет, просто так, для себя, ради развлечения в прогулках и бытовых делах. И снежный ком начинает обрастать. Я делал так много раз, но все прошлые идеи так и не получили осмысленного окончания и не вышли в свет.

      Что же заставило меня закончить труд в этот раз? Множество мелочей: поддержка со стороны тех, кому я дал прочитать первые главы, их заинтересованность, поддержка друзей (порой весьма противоречивая, бросающая вызов) и даже сущие мелочи, которые не имели к написанию книги никакого отношения, как, например, подаренная перьевая ручка, которая как бы говорила: «Пиши!». Я хочу сказать огромное спасибо всем, кто поддерживал меня, кто был моей музой, кто подбадривал, когда опускались руки, кто разного рода мелочами давал мне намеки продолжать, кто помогал с редактурой и правками, дарил идеи.

      Надеюсь, и Вы, уважаемый читатель, однажды окажете такую же поддержку тому, кто будет в этом нуждаться.

      Часть 1

      “… когда-нибудь ты дорастешь до такого дня, когда вновь начнёшь читать сказки”.

      Клайв Льюис

      -1-

      Тони Орсино спал на столе, смяв бумаги руками. Щетинистый подбородок оставил следы на тыльных сторонах ладоней, но он не чувствовал колкости – он слишком устал от беготни, и ему снилось детство. Он слышал шелест осенних листьев, в которых они с братом и их собакой Сильви часто купались, когда осенью их надувало с соседнего леса и деревьев, растущих на ферме. Уже довольно старый поинтер, как щенок, резвился и нырял в листву, кувыркаясь и радостно лая, когда дети бегали вокруг огромной кучи листвы.

      Это были светлые воспоминания, которые Тони давно забыл. И сейчас он снова был счастлив, несмотря на все тяготы дела, с которым ему приходилось возиться.

      Под ладонями мужчины лежали папки с личными делами и логотипом полицейского отделения Чикаго десятого округа. Фотографии на лицевой стороне показывали фото мужчин и женщин до 30 лет. На них также стоял штамп “Пропал без вести”. Из-под левого локтя выглядывало открытое дело:

      Сэйми Дэвис, 27 лет, афроамериканец.

      Пропал без вести 23-го ноября 2016.

      Опрошенные лица: Триша Дэвис – Мать, Вашингтон Дэвис – отец, Марша Дэвис – сестра, Кристина Рамирез – девушка.

      В рамках обследования квартиры в спальне обнаружено открытое окно, короткоствольный револьвер Смит Энд Вессон 38-го калибра. Спальня засыпана опалой листвой, развеянной ветром по всей обстановке. Пятен крови, следов обуви или отпечатков пальцев не обнаружено. Следов вторжения через окно не обнаружено – окно было открыто изнутри. На револьвере обнаружены относительно свежие отпечатки пальцев пропавшего. Также из револьвера был сделан один выстрел. Отстрелянная гильза осталась в барабане револьвера. Возможно, выстрел был произведен в направлении окна. Однако, установить траекторию полета пули не представляется возможным, что делает поиски пули крайне затруднительными.

      Свидетельские показания родных и близких не выявили никаких недоброжелателей Дэвиса, а также суицидальных настроений у последнего. Однако, выявлены странности в поведении. Его девушка утверждает, что несколько последних месяцев пропавший иногда озирался и смотрел в пустоту при прогулках в парке или на природе. Объяснений своему поведению Дэвис не давал. Теорий у свидетелей нет.

      Дело закрыто за неимением у следствия зацепок.

      Из папки торчало несколько фотографий, на одной из которых виднелась рукоять револьвера с биркой, идентифицирующей его как вещественное доказательство.

      Сильви выпрыгнула из кучи листвы и устремилась к семилетнему Тони. Её язык радостно свисал из пасти, глаза искрились в золотом осеннем солнце, как и пятнистая серая шерсть. Виляя коротким хвостом, она прыгнула на Тони передними лапами и повалила на газон.

      Детектив проснулся. Его шею снова ломило от неудобной позы, потому, поморщившись, он какое-то время пролежал, закрыв глаза в той же позе, в которой спал. Сфокусировавшись на холодильнике, мужчина медленно приподнялся и откинулся в старом кожаном кресле. Он не был стар, но седина уже надежно поселилась в его густых черных волосах, столь типичных для нашего представления об итальянцах. Он машинально открыл шкафчик стола в поисках пачки сигарет и, не обнаружив её, тяжело вздохнул:

      Спасибо, Эльзи, что заботишься о моем здоровье. – Тони не курил уже полгода, но как же это было порой тяжело, после того, как за пятнадцать лет он почти сросся с пачкой сигарет.

      Шея Тони гудела кровью, пульсирующей в суженных сосудах, отдающих ноющей болью. Плотно сложенный мужчина, сидящий в кресле, размял плечи довольно крупными руками и сделал несколько поворотов и наклонов головой, наполнивших её приятным облегчающим хрустом.

      Его взгляд, ослепленный включенной лампой, с прищуром упал на старые часы, стоящие на столе, – пять утра. Уснул он, возможно, в два. Спать в офисе за последние пару месяцев стало привычкой. Но Эльза это не одобряла и, заставая