Амплитуда. Антон Альбертович Немцев

оставили его на время войны, и он сейчас был пустым. Дворец производит на них неописуемое впечатление, от впечатления от его роскошной отделки им становится сложно дышать, они смотрят на картины, гравюры, статуэтки и не узнают от восхищения свои лица, отражающееся в паркете, и восторгаются всем.

      Но первая часть замка не только головокружительная, но и уцелевшая, в остальных частях его хаос и разграбление. Читая все это, я подумал сколько же потребуется сил и средств, чтобы вернуть ему прежний вид. Через какое-то время становится известно, что граф, вернувшийся во дворец с семьей, больше всего расстроился не из-за полуразрушенного замка, а не обнаружив возле него старинного парка, который состоял из редких деревьев и был посажен его предками. Дело в том, что солдаты использовали привезенные из разных уголков мира редкие деревья как дрова, и вернуть те деревья было уже нельзя.

      И тогда я вновь подумал, но уже о том, что есть на свете вещи действительно страшные, страшные тем, что исправить их нельзя. И так как тогда я был полностью в состоянии расставания, я инстинктивно сравнил этот дворец с образом отношений. Когда все хорошо, то мы находимся в самой пышной его части, наша обычная квартира кажется нам роскошной, любой парк кажется нам сказочным. Когда сильно ссоритесь, вы переходите в ту часть здания, которая разрушена, вам больно от того, что вы видите, но все поправимо. Но когда кто-то из вас изменил, вы обнаруживаете, что самое ценное и красивое, посаженное навечно, было вырублено и сожжено ради одноразовой потребности.

      Согреть людей, которые замерзают конечно важнее, но что они могли знать о редком саде, мужественные и бедные, они, как и эти редкие деревья, свезены сюда со всего мира, каждый индивидуальный и особенный, чтобы пропасть, давая тепло чему-то совсем чужеродному и несвойственному им.

      И продолжая про измену. При всех размышлениях о наличии параллельных миров, вот он минимум один из них – быть с человеком, который искренне любит тебя, быть счастливым, получать поддержку и свет его, но знать, что если бы он знал всего лишь одну вещь из того, что ты скрываешь, то первый бы и, самое главное, первый по справедливости своей, с ненавистью презирал тебя.

      Вы знайте, что я понимаю, что простить нужно и можно, и я вообще считаю, что сила любви есть степень и возможность прощения, но есть вещи непоправимые, вещи, которые нельзя вернуть.

      В те дни я часто смотрел в окно задумавшись. Несколько дней была солнечная теплая погода. И все эти дни я не приходил в себя. Потом резко, будто вырвавшись откуда-то и ждавший этого, пошел снег хлопьями. Шел уже он во всех мирах, в которых я был. Пишу так потому, что сердце мое онемевшее было не в том месте, где я. Он все таял, но напором своим создавал небольшие поселки снежинок на лавках и совсем уже мегаполисы их под деревьями. Не знаю, зачем описываю вам следующее мое чувство – оно похоже на чувство пробуждения после крепкого сна, следующего за неприятностью вечером, когда ты со сна надеешься подсознательно, что все это тебе приснилось.

      Итак, три дня