Вечная сказка. Биение сердца. Две повести, выдуманная и настоящая. AlmaZa

моего жениха. Самые близкие собрались здесь, чтобы засвидетельствовать помолвку.

      – Я предлагаю выпить, – сказал он и дал приказ служанкам принести рисового вина. – Такое событие нужно отметить! Не каждый день такие достойные, равные друг другу по красоте и уму, высокородности и чести молодые находят друг друга и сговариваются о союзе.

      Прислуга вошла с графином и стаканами и, разлив на всех, разнесла каждому присутствующему его порцию. Мать дала одобрительный знак отложить инструмент и подойти в круг. Мы стали с Луханем ближе, нас разделяли каких-то два метра. Смущаясь, но не в силах перебороть себя, мы украдкой посылали друг другу улыбки.

      – Возблагодарим милосердие Неба и духов предков! – торжественно объявил мужчина и осушил чашу. Осторожными глотками, я пила предложенное, над краями чашки смотря на Луханя. Он делал то же самое. Пока никто не наблюдал за нами, несколько секунд тайного немого разговора глазами. Совсем скоро мы сможем смело принадлежать друг другу, но пока ещё надо соблюдать приличия.

      Оставив половину слишком крепкого для меня напитка, я вернулась в свой угол и стала укладывать свою цитру3 на колени. Старшие заговорили о делах и подготовке. Женщин здесь было больше, и Лухань не мог спокойно сидеть, ощущая себя инородным звеном. Желудок возмутился тому, что я выпила спиртное, и подарил мне слабую боль. Пытаясь не обратить внимания на этот дискомфорт, я занесла руки над струнами. Боль повторилась. Замерев, я прислушалась к ней, надеясь, что теперь-то она утихнет. Но вместо этого, усилившись и придя вновь, она стала стремительно разрастаться и исходить уже не только из желудка, но и из груди, печени, самого низа живота. Огонь ожег меня внутри, и я вскрикнула.

      – Что случилось? – первой среагировала моя мать, сидевшая ближе всех. На её лице отразилось нешуточное беспокойство. Она увидела что-то такое во мне, что испугало меня через неё. Я ощутила выступивший на лбу пот. Что происходит?

      – А-а! – прокричав снова, я спихнула с себя гучжен и встала, надеясь, что сменив положение тела, я как-то избавлюсь от терзаний, охватывающих меня целиком. – О, небесные силы! – простонав, я закачалась. Лухань, растолкав всех, кто стоял на его пути, успел подбежать тогда, когда я валилась с ног.

      – Что с тобой?! – Непонимающе подхватив меня, он всматривался в моё белеющее лицо. Позвав меня по имени, он заметил, что я перестаю моментально отзываться.

      – Что это за болезнь? – раздался голос какой-то из женщин за его спиной.

      – Это не болезнь, это яд! – крикнул он, посмотрев на недопитую чашку. – Лекаря, скорее! Ведите сюда лекаря!

      – Лухань… – слабо прошептала я, скованная болью до судорог, которые не давали мне ничего делать, кроме как скрючиться и стремительно умирать. – Лухань…

      – Я здесь, здесь! – держа меня за руку, тряс её он. – Где же лекарь? Почему служанка так долго? – Он не подпустил ко мне

3

цитра – вид щипковых инструментов, к которому и относится гучжен