Трое из небытия. Деник Бушко

пятьсот, хоть с одного триста, а с другого семьсот, главное, чтобы сумма была тысяча.

      – Интересное предложение, – хмыкнул юноша.

      Парень в очках испуганно посмотрел на попутчика. – Мы же по пятьсот договаривались…

      Тот радостно заулыбался. – Не дрейфь, по пятьсот – по пятьсот, садись давай, – и сам занял место рядом с водителем.

      Машина отъехала от обочины и стала набирать скорость. За окнами мелькали огни ночного города, навстречу попадались редкие автомобили. На циферблате автомобильных часов стрелки приближались к двум часам ночи. Из магнитолы, убаюкивая, доносился голос Макаревича с его бесконечным перекрестком. Юноша в шортах стал засыпать, ему снилось море, бескрайнее море, в котором резвились дельфины. На заднем сиденье тихо посапывал студент, как окрестил его для себя Федор, ему снился клубничный пирог, который как никто другой вкусно пекла его бабушка. Брашкин стойко боролся со сном, завистливо поглядывая на пассажиров. В какой-то момент Федор закрыл глаза и тут же их резко открыл. – Блин, еще не хватало уснуть за рулем, все, завтра весь день отсыпаюсь.

      Вдруг машину затрясло, словно она ехала не по асфальту, а по булыжной мостовой.

      -4-

      – Что за черт! – выругался Федор, резко останавливая машину.

      С заднего сиденья свалился студент. – Ебидрить…, а поаккуратней можно?

      Пассажира с переднего сиденья спасло от удара носом об панель то, что он был, пристегнут. – Шеф, правда, ты хоть предупреждай, когда так тормозишь, я еле…, – и он оборвал фразу на полуслове и завороженно уставился в окно. В такой же позе пребывал и водитель моноциклической повозки. Небольшую площадку, на которой находился автомобиль заливал фосфорический свет. Федор Михайлович с недоуменным видом оглядывался, но кроме освещенной площади ничего видно не было за освещенной площадью было темно, очень темно, как чуть погодя выразится Федор «как у негра где?».

      – Ничего не понимаю, – недоуменно произнес Брашкин.

      – Ой, а где это мы? – подал голос пассажир с заднего сиденья.

      – В душе не парю, – отозвался Федор.

      – Гражданин водитель, Вы куда нас завезли?

      – В душе не парю, – повторил водитель, глядя остекленевшим взглядом за окно.

      – А Вы случаем не маньяк педофило-гей? – не унимался студент. – Учтите, я проходил навыки самообороны в замкнутом пространстве, да и не ребенок я уже. Так что ваши педофилические замашки не про меня. И еще…

      – Да заткнись ты уже, – оборвал студента попутчик. – Видишь человек сам в ступоре.

      Студент обиженно замолчал.

      – В душе не парю, – опять повторил Федор Михайлович. – Каким хоботом нас сюда занесло.

      – Может пойдем осмотримся, – предложил парень в шортах.

      Двери автомобиля синхронно открылись и три пары обуви ступили на вымощенную камнями площадку.

      – Что-то я не помню такой площади. А вы? – обратился Федор к пассажирам.

      – Нет! – в один голос ответили попутчики.

      – Блин, ехал же по Большевичке никуда не сворачивал,