Борьба или бегство. Виктор Уманский

совместные вечера были спокойными и счастливыми: Надя нарезала фрукты и ягоды в большую зелёную миску, и мы ели их вместе, смотря очередной фильм. Задумчиво поводя носом, Надя придумывала, какой вкусный напиток можно сделать, используя ингредиенты из моего холодильника. Чего-то не хватало, и я бегал в магазин за мятой, мороженым и ликёрами, а Надя смешивала ледяные и сладкие коктейли. Она купила масло для кожи, и я делал ей массаж – без профессиональных навыков, зато старательно. Проводя пальцами по её нежным рукам, вытянутым вдоль тела, я чувствовал её полное доверие и целовал её шею пониже затылка.

      Ночи с Надей были прекрасны. Впервые секс стал для меня продолжением чувства. Встречаясь с Надей после разлуки, пусть даже короткой, я совершенно терял голову от её запаха.

      На очередной нашей встрече Надя была необычайно тиха и расстроена. С трудом я добился от неё объяснения, что же произошло.

      – Ты же понимаешь, что ты дешёвка. Смирилась? – спросила Галина, когда Надя вернулась домой после ночёвки у меня. Пока Надя молчала, стараясь справиться с оскорблением, буквально оглушившим её, Галина продолжала:

      – Когда твой Миша наиграется и выбросит – ко мне плакаться прибежишь?

      Обвинение звучало абсурдно, и Надя постаралась взять себя в руки и призвать на помощь логику.

      – Мам, зачем ты так говоришь? Ты его не знаешь.

      – Я знаю мужчин – в отличие от тебя, я уже пожила на свете. Но, разумеется, ты у нас считаешь себя самой умной.

      – Не считаю.

      – Тогда послушай меня. Пока ты такая доступная – мягко говоря, как понимаешь, – мужчины и относиться к тебе будут соответствующе.

      Я обнимал и гладил по спине Надю, уткнувшуюся мне в грудь, и ярость вскипала внутри меня, грозя прорваться наружу.

      – Малыш… – мой голос прозвучал до того хрипло, что мне пришлось сделать паузу, выдохнуть и продолжить уже спокойно. – Малыш, почему бы тебе не переехать ко мне?

      Надо заметить, предложение это было для меня весьма серьёзным. Однушка – не бог весть какая жилплощадь, и в одиночестве мне было очень комфортно, а мы с Надей были ещё очень молоды и встречались недолго. Однако оставить её наедине с подобным обращением было бы гораздо хуже.

      – Спасибо тебе, – она прижалась крепче. – Но после такого мама вообще решит, что мне наплевать на неё, и не простит.

      – А сейчас, что ли, всё в порядке?! Наденька, на мой взгляд, то, что ты описываешь, – настоящее оскорбление. Я не считаю, что с этим стоит мириться.

      – Она любит меня и хочет защитить.

      Мои принципы требовали одного: не вступая в переговоры, ударить по врагу всеми имеющимися средствами. Наде нужно было собрать вещи и документы и переехать ко мне, а мне – не подпускать её мать и близко, пока не научится вести себя нормально. Юридически она не имела рычагов влияния на совершеннолетнюю дочь. А деньги я готов был зарабатывать. Много ли их надо, когда есть жильё?

      Но всё