Москва – Маньпупунёр (флуктуации в дольнем и горним). Том II. Схватка на плато Маньпупунёр. Владимир Лизичев

но худющий с красивым лицом 100% арийца и русой шевелюрой, он одновременно чем-то походил на молодого артиста Сергея Столярова, любимчика женского полу сталинских времён. Был он сосредоточен, жевал в волнении верхнюю губу.

      Рядом с ним на стуле сидел второй экспонат по имени Лёнчик. Этот был явно цыганско-русской породы, с примесью семитов. Подвижный, небольшого росту, нетерпеливый, как огонь. Усидеть пять минут на одном месте – для него уже был подвиг непосильный. Он что-то сосредоточенно писал простой длинной шариковой ручкой в большом, бежевого цвета обложка, Журнале наблюдений и учёта приёма процедур выздоравливающих, на пожелтевших от времени страницах.

      Наконец, запись вводной части, когда, где, кого и кто наблюдал, была прописана. Он оторвался от своего важного дела и спросил, того что уже как пять минут, не моргая, что говорится, смотрел в армейский артиллерийский (50 / 8 = 6,25) бинокль в окна кабинета руководителя профилактория.

      «Ну что Ваньша, что писать-то, давай рожай быстрее что ли».

      Тот, кого назвали Ваней, оторвал прилипшие брови от резинки окуляров оптического прибора 1957 года изготовления, по схеме Петри. Солидно, так говорят истинные волжане, почмокал губами и выдал на-гора – «Никак привыкнуть не могу, как черт из табакерки то явится, то исчезает, права твоя Нюрка, хоть и ведьма, но своих отличит за версту, это точно вампир или шпион. Никак не привыкну на вид ну чисто пацан, маскируется гад».

      «Я точно, был прав. Пиши, время 16.31 суббота, «__» августа 200_ года. Передал большую сумку с надписью, не по нашему – „Адидас“, директору, то есть Сидоруку Борису Трофимовичу, в присутствии двух баб. Баб, не пиши. Зачеркни, кому говорю, напиши – бухгалтерши и финансистки. Что в сумке, не разглядеть».

      Объяснялось такое пристальное любопытство двух карифанов, с недавних пор, тем, что с появлением миллионщика – олигарха с нерусским именем Арсат, появились в профилактории, откуда ни возьмись деньги. Правда не у всех, а лишь у продажной буржуазии в лице бывшего директора «Красной горы», а ныне – Руководителя, дерьмократа, к тому ж, Сидорука и его прихлебателей в лице двух баб.

      Честным же пацанам, которые числились один шофёром автобуса ПАЗ, давно проданного на запчасти, и другой истопником бани, как вы понимаете, важнейшего элемента инфраструктуры заведения, достался – шиш.

      Каждую пятницу, иногда в субботу, там верхушка проводила производственные совещания. После них, все участники выходили на свежий воздух и отправлялись по домам такими уставшими, что их даже покачивало. Бабы хихикали, и после того, прозвали Сидорука, правда между собой, странным прозвищем – «Двуежопец», что это значило, жопа то у него одна, Ванька, который будучи истопником, случайно услышал, так и не понял.

      Так вот, чтобы уж до конца стало ясно, дочь Ивана – Светлана уже как два месяца встречалась с милиционером, участковым по имени Макар. Посколь, дело к свадебке само не шло,