Дневник влюбленной во всех десятиклассницы. 1996—1997. София Гарипова

Так он и запомнится – с ярко-красным пламенем и черным дымом сгоревших надежд. С 1993 года после пожара на «Движках» началась массовая явная и скрытая безработица, город стал криминальным. Пусть я и капитанская дочка, знаю честных и хороших милиционеров – криминалистов, газеты-таки пишут о со снижении противодействия криминалу со стороны государственных структур.

      В 1993 году мои родители поменяли работу, перешли на бюджет, а я в третий раз поменяла школу. Та относительно новая школа, к которой по адресу был прикреплен наш дом, не отличалась хорошим уровнем: там постоянно отсутствовали учителя, была плохая дисциплина и низкая общая успеваемость. Из той школы перешла в гимназию. Училась на одни пятерки, и меня с радостью туда взяли.

      Темное утро 15-го апреля 1993 года запомнилось неприятным запахом, гарь и сажа разошлась по всему городу. Мне было двенадцать лет. Это утро я помню, как сейчас.

      Встревоженные дети и учителя пришли в школу. Все задавали друг другу одни и те же вопросы, интересовались теми, у кого родители на «Движках» работали: у всех ли вчера родители пришли домой, все ли живы? Тетя одной одноклассницы жила в доме ближе к «Движкам» – у них этот пожар был виден из окна. И ученики, и учителя в этот день были жутко взволнованы, но в школе в этот день на уроках стояла гробовая тишина, была самая образцовая, мрачная и тихая дисциплина. Учителя нам в начале каждого урока говорили: «Пожалуйста, всем – тихо! Не шушукаемся! Всё обсудим на перемене!»…

      В этот день вечером Асия пригласила в гости на свой день рождения, спешно добавив: «Просто приходи! Можешь прийти и без подарка!»…

      Сразу же после пожара начался «тихий ужас», трудный и страшный период для всего нашего молодежного города, длящийся по сей день: бартер, талоны, криминал, экономический упадок, безработица, алкоголизм, задержка зарплаты, страх попасть под сокращение…

      «Денег нет» – это понимали мы, вся ребятня, и почти ничего не просили у родителей. Никто не хотел чего-либо просить у них, боясь получить ответ: «Нет денег!»…Мы были всего лишь дети, но уже и не малыши и не первоклашки, мы всё понимали. Временные трудности…

      Проблема теперь не только в задержках зарплаты на полгода-год – полтора года, но и в том, что часть зарплаты обязательно выдается талонами. На «камазовские талоны» трудно достать что-нибудь существенное, приходится втридорога брать вещи, да и только в «КамАЗовском магазине».

      Жилье сразу же после пожара прекратили строить. По городу напоминанием о прекрасных планах остались недостроенные развязки-мосты, заброшенные недостроенные дома, куда должны были бы вселить надеявшиеся получить жилье «камазовцев». Нам повезло – хорошо еще, что родители успели получить жилье в «МЖК» (в молодежном жилом комплексе) в 1990-ом.

      Те взрослые дяди и тети, кто ушел с завода на бюджет, живут сейчас немного лучше тех, кто работает на заводе. Хотя зарплату учителям и врачам задерживают,