Дневник влюбленной во всех десятиклассницы. 1996—1997. София Гарипова

ему и мне, как нас зовут. Мы-то с Булатом и так уже друг друга пять лет как знаем. Булат же нас и познакомил! На Дне Рождения Булата мы уже и виделись в деревне в этом году. Надеялась, что раз Булат торопился, то не заметит меня в коридоре, держала свою осенне-зимнюю теплую шапку так, чтобы прикрыть рот и нос. Зачем? Сама не понимаю… ну, чтобы Булат меня не узнал. Чего я испугалась?.. Алекс все равно нас представил, Булат меня все равно увидел. Задержал взгляд на пару секунд, рассеянно так кивнул: «Здравствуй, Лейсан!»

      Даже не знаю, как сказать… Было неловко, что я – девчонка, приехала в гости к мальчику… к парню… К его маме – волосы подстричь. Ребята на прощание пожали друг другу руки, а я нагнулась расстегивать молнию сапога. Комок в горле от этого момента. Не к месту – не ко времени вспомнила, что Булат из тех, кого я люблю. И даже его «шуточная» невеста на протяжении последних трех лет. Так над нами все родственники Асии в деревне шутили… если не всерьез. Мы же однофамильцы, Хусаиновы.

      Нетрудно догадаться, что оставшимся гостем стал его друг Рома. Роман рассказывал о планах на следующее лето в июле поехать сплавляться по реке Белой в Башкирии. Он говорил, что возможно, Алекс даже и свое совершеннолетие, восемнадцать лет, мог бы в походе справить.

      Часу в четвертом Рома только ушел, а затем сразу звонок. Пришла Сашина мама Полина Петровна:

      – Добрый вечер! Я тут внизу в подъезде встретила Рому.

      – Да, он только что ушел.

      Мы с Алексом дротики самодельные (из спичек) в ковер запускали. Он показал мне книги, которые читает. Затем была головоломка с веревкой, сначала мы связывая друг другу руки, а потом выбираясь из созданного плена.

      Мама Алекса меня постригла – аккуратно кончики длинных волос подровняла. Я посмотрела, предложила еще покороче попробовать… Но Полина Петровна отказала:

      – Короче лучше не стричь, такую красоту-то и кромсать жалко!

      Мне было так-то необычно приятно услышать такой комплимент. Полина Петровна такая милая, ласковая, добрая женщина. Она по-доброму отнеслась ко мне. В молодости – лет до 23-х у нее тоже были совсем светлые белокурые волосы. Потом волосы стали темнеть. Говорит, количество эумеланина в наших светлых волосах увеличивается по мере взросления. И вот сейчас (ей около сорока с небольшим) она снова платиновая блондинка. Но чтобы оставаться блондинкой ей приходится уже красить волосы. «Мало кто остается блондинкой на всю жизнь» – закончила она свое размышление и стрижку. Алекс пошутил:

      – Я понял. C годами… волосы темнеют… блондинки умнеют…

      Мы вдвоем с Полиной Петровной укоризненно посмотрели на Сашу, и он поставил руки, приготовившись защищаться от того, что сейчас мы начнем бить его кухонными тряпками… Но мы этого не сделали.

      – Вам идут светлые волосы, – нарушила я звонкое молчание.

      У Полины Петровны, как мне в этот момент показалось, улыбнулись глаза… Интересно, вот губы не улыбались, а глаза