Юные безбожники против пионеров. Валерий Шевченко

но особого резонанса ни в учительской, ни, тем более, в широкой общественной среде не приобретал.

      «Помню, на одной из учительских конференций в 1925 г., – вспоминал учитель из деревни Челдак Омской губернии, – я предложил внести в повестку дня вопрос о методах антирелигиозной пропаганды. Конференция большинством голосов отклонила это предложение как ненужное, а один из участников конференции даже сказал, что если мы это возьмем на себя, что же будет делать тов. Ярославский?»[37]. В том же 1925 г. на имя Е.М. Ярославского пришло письмо просвещенца из Ленинграда, который ставил вопрос о «системе антирелигиозного воспитания в школе». Этот вопрос, писал он, «становится непосредственной очередной задачей, которая требует своего разрешения или, по крайней мере, принципиального освещения и обоснования». Этот педагог указывал на отсутствие партийных директив по проведению антирелигиозной работы в школе, на неразрешенность этого вопроса Ленинградским губернским отделом народного образования (ЛОНО), на отсутствие кадров педагогов-антирелигиозников[38].

      Несмотря на прямое указание первого варианта программ ГУСа вести антирелигиозную пропаганду в школе, большинство учителей игнорировало эту работу либо по той причине, что были верующими, либо не зная, как лучше подать этот материал. «Убежденных учителей-атеистов очень мало», – признавали педагоги-антирелигиозники[39]. Но там, где работал убежденный педагог-атеист или значительное влияние на школьников оказывала пионерская организация, антирелигиозная пропаганда велась и иногда приводила к конфликтам между школьниками и учителями. Ученик одной из железнодорожных школ, увидев в церкви преподавательницу, рассказал об этом в классе. Учащиеся этого класса, связанные с отрядом пионеров, выразили свое неудовольствие учительнице на уроке. Та, в свою очередь, назвала сообщившего об этом ученика «шпионом», вызвала его мать. В результате «мать избила сына до крови»[40].

      Такие факты заставляли руководство Наркомпроса осторожно подходить к антирелигиозной работе в школе и несколько смягчать акценты в своих рекомендациях. «Ко времени второй половины 1925 г. стали раздаваться усиленные жалобы на формы проведения антирелигиозной пропаганды в школе, – писала Н.К. Крупская в 1929 г. – Наркомпросу была дана определенная директива в этом направлении»[41]. Вместо антирелигиозного воспитания стали употреблять термин «безрелигиозное воспитание». «Помнится, под влиянием необходимости покончить со всякой религией, изъять из обращения всякие сравнения социализма с религией и был кем-то пущен в ход термин “безрелигиозное воспитание”», – вспоминала Н.К. Крупская в другой статье[42].

      А.В. Луначарский, выступая 3 апреля 1929 г. в Академии коммунистического воспитания, свидетельствовал, что установка на «безрелигиозную» школу была дана еще В.И. Лениным. «Владимир Ильич, – вспоминал Луначарский, – предостерегал Наркомпрос

37

Учительская газета. 1927. № 44. С. 2.

38

РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 156. Л. 31.

39

Лазаревич-Игнатьев Е.П. Практика антирелигиозного воспитания // Просвещение на транспорте. 1924. № 8. С. 49.

40

Антирелигиозная пропаганда в пионеротрядах и школах. С. 210–211.

41

Крупская Н.К. Антирелигиозное воспитание в школе при советской власти // На путях к новой школе. 1929. № 1. С. 15.

42

Она же. Об антирелигиозном воспитании в школе // Революция и культура. 1928. № 15. С. 26.