Свои люди (сборник). Анна Сохрина

объединение «Свет»! – счастливым голосом произнесла Лариса. – Здравствуйте, товарищи!

      Вадик приехал из командировки через три дня после отъезда Ключевского. Он привёз из Верхне-Туринска подарки: надувную ядовито-зелёную лягушку-круг для Люсика и розовые бусы для Ларисы.

      Лариса взяла бусы, покрутила их на пальце и отложила в сторону.

      – Не нравятся? – спросил Вадик.

      – Нет, почему же… Просто… – Лариса запнулась. Просто приехавший Вадик был абсолютно ни при чём. Ни при чём, и всё тут.

      – Кстати, а сколько он получает? – Валентина помешивала ложкой суп, кипящий в кастрюле.

      – Не знаю, – Лариса никогда не спрашивала у Ключевского, сколько он зарабатывает.

      – Много, наверное, все режиссёры хорошо получают, – сделала вывод Валентина. – Это не мы, простые смертные… Будешь как сыр в масле кататься.

      – Он мне духи французские подарил.

      – Ну, вот видишь! Он ей духи французские подарил, известный режиссёр… А тут всякий докторишко, – Валентинин новый поклонник был дерматолог и работал в кожно-венерическом диспансере, – будет тебя попрекать, что обои купил. Как будто он мне колье бриллиантовое принёс! А сам, небось, взятки с больных берёт. Жмот несчастный!

      – Прогони, – посоветовала Лариса.

      – Прогоню, – Валентина махнула рукой. – А кто лучше? Они сейчас все такие…

      – Не все.

      – Ой, Ларисочка… Женщина если нужна, так нужна всем. А не нужна, так и не нужна никому, – горько усмехнулась она.

      – Не прибедняйся.

      – Чего уж там – утром к зеркалу подойдёшь, на себя глянешь и думаешь: всё, сыграна твоя партия, девочка… Уезжай, Лариска. Конечно, уезжай. Используй свой шанс на счастье. Я вот в своё время проморгала.

      Через два дня Лариса была в Москве и ходила по белому сверкающему паркету Дома кино под руку с Ключевским. Гоша смотрел на неё издали, и на его лице ясно читались обида и восхищение.

      С Гошей Лариса объяснилась накануне.

      – Почему так быстро? – недоумевал Гоша. – За какие-то десять дней…

      «Потому что он – целое, – хотела сказать Лариса. – А ты только долька». Но ей не хотелось обидеть Гошу. В конце концов, это Гоша защищал её от нападок абажурщиц и говорил на два голоса: «Говорит объединение “Свет”». Это с ним она гуляла по Каменному острову и пила кофе в Доме журналиста.

      Гоша был её прошлое. А прошлое нельзя зачёркивать без вреда для настоящего.

      – Ты, Гоша, молодой и перспективный, – сказала Лариса. – И Ключевский тебя хвалит. У тебя всё ещё впереди. Всё ещё будет.

      Обиду в Гоше легко было понять, а вот восхищение… Для него Ключевский был Олег Константинович, мэтр, мастер, от слова которого зависела Гошкина творческая судьба, а для Ларисы – Алик, мужчина, с которым она спала в одной постели, ощущая свою женскую власть над его желаниями.

      С Ключевским в Доме кино многие здоровались почтительно, а на Ларису смотрели с интересом и тайной завистью. Ей это нравилось.

      – Рыночный механизм, – объяснил Гошка, – растёт