10 лет благоденствия. Том I. Дмитрий Сергеевич Марущенко

себя воспитать и воспитывать друг друга.

      – Это хорошая мысль, Саша, – сказал Матвей, – но слишком уж отдаленная. Нам нужно сначала разработать устав, по которому будем знать, кого можно принимать в члены, каким образом и что им говорить.

      – Устав придумать проще пареной репы, – отрывисто сказал Якушкин. – На счет принятия скажу одно: чтобы избежать огласки, нужно принимать очень осторожно, не рассказывать об обществе, пока не будем уверенны в истинности благонамерений человека, которого хотим принять. И принимать лучше тех, кто известен всем нам. Если кто-то из нас не знает этого человека, тот кто хочет его принять должен рассказать о нем все, что знает.

      – Ну-с, – хлопнул Сергей Муравьев по своим коленам и встал, – как создадите, так и позовете, интересно будет прочесть, что вы там насочиняете.

      – Ты уже уходишь? – спросил Александр Муравьев. Все тоже немного удивились, что посреди такого серьезного разговора столь активный и одаренный человек решает покинуть их.

      – Мне кажется это все пустой затеей. Извините, господа.

      Сергей только отошел от возмутившихся против него товарищей, как что-то вспомнив остановился, чем сразу немного заставил замолкнуть их, и повернулся к Якушкину.

      – Да, кстати! – сказал Сергей. – Куда ты направляешься, Иван Дмитриевич?

      – Я думаю перевестись в 32-й пехотный полк.

      – Это который недалеко от Полтавы, кажется.

      – Да… Примерно там.

      – Здорово… Наш отец живет под Полтавой, если повезет оказаться совсем рядом, милости просим в наше имение. Наш добрый старик будет тебе рад, как родному.

      Сергей снова повернулся, чтобы уйти, как опять возвратился к Якушкину.

      – А почему именно туда? Полк ничем не примечателен, насколько я знаю.

      – Он примечателен тем, что им командует мой старый знакомый еще с 13-го года.

      – О! Боевой товарищ! Ну тогда нечего его задерживать, – обратился ко всем остальным Сергей и вышел.

      – Куда младший, туда и старший, – сказал Матвей и тоже встал.

      – И ты уходишь? – удивился Александр.

      – А ты предлагаешь, сию же минуту создавать устав для твоей идеи? Э, нет! Идея хорошая, но слишком глобальная, чтобы сразу в нее бросаться с головой. Обдумаем, спокойно и не спеша обсудим эту затею после, так что-нибудь толковое из этого и выйдет. А пока – честь имею!

      Матвей откланялся и вышел, и четверо остались в комнате бездвижны и молчаливы.

      – Думаю, Матвей прав, и нам не стоит пока спешить, – сказал Якушкин.

      – Думается мне тоже, – поддержал Трубецкой.

      Александр погрузился в серьезные и глубокие думы. За каких-то минут пять было сказано столько о его идее, до чего он сам еще не доходил своим далеким, широким и живым умом.

      – Ну что ж, – сказал Александр, немного отвлекшись от своих дум, – если вы так думаете, значит, так и поступим.

      Четверо