10 лет благоденствия. Том I. Дмитрий Сергеевич Марущенко

Александром Муравьевым, был самым старшим здесь. Смелый поручик того же Семеновского полка начал войну вместе с Якушкиным походом от Вильно, служил с отличием до самой кровопролитной бойне на тот момент в истории, в которой пролилась и его кровь, от ранения ядром в ляжку. Что касается Александра Муравьева, он уже был капитаном и примерял не без основания полковничьи эполеты. Служба его полностью связана со всей последней войной с Наполеоном, начиная от того дня, когда тот перешел Неман и заканчивая взятием Парижа. В свои двадцать пять имел при полном параде форму, всю увешанную российскими, австрийскими и прусскими орденами за стойкость, мужество и смелость. Как и его младший кузен служил в гвардейском генеральном штабе.

      Эти молодые офицеры часто собирались без причины, да и сама причина нужна ли была им? Но в этот день Александр Муравьев решил собрать свой кружок единомышленников для определенной цели. И прежде чем уже приступить к подслушиванию и подглядыванию за ними, сделаем последнее тут примечание. Так как множество разговоров происходило на французском (не говоря уже о письмах), но для удобства читателя, особливо чтобы не смущать не знающих этого чудного языка, на котором, как верно сказал великий классик, наше общество не только говорило, но и думало, мы будем пересказывать речи и мысли их на привычном родном великом и могучем русском языке. К тому же, на каком же ином языке, кроме русского, лучше передать любовь к русскому миру, к русской культуре, в конце концов, к русскому народу!

      Когда пятеро позванных офицеров пришли, Александр начал:

      – Господа! Сегодня я и мой брат Никита созвали вас всех не для пустых и отвлеченных разговоров. Я вам всем по отдельности говорил уже о своей идее, но я не рассказывал ее в подробностях. Я предлагаю создать в гвардии у нас общество достойных русских офицеров, препятствующих злоупотреблениям немецких и вообще иностранных начальников, не щадящих русского солдата.

      – А по-вашему, русские начальники все до одного относятся к своим подчиненным как к детям родным? – спросил Матвей Муравьев-Апостол. – Для русского начальника русский солдат есть скот, если не хуже! Даже бежавших из стада баранов или быков не секут так, как забивают русского солдата шпицрутенами за оторванную пуговицу! Я думаю, если и делать такое общество, чтобы распространять человеколюбие и здравый смысл, то распространять их среди всех, лишенных сих качеств.

      – Пожалуй, Матвей Иванович прав… – отозвался Трубецкой.

      Матвей же Иванович, переведя дух, подытожил:

      – Уж если и делать на кого-то усиленное влияние, то как раз стоит это делать на русских начальников, потому что иностранец не знает, как управляться с чужим для него народом, он смотрит на то, как начальники из этого же народа, обходятся со своими соплеменниками. Они видят, что русские начальники доходят до зверства в своей власти,