10 лет благоденствия. Том I. Дмитрий Сергеевич Марущенко

тебе генеральские эполеты! Подумайте только, граф, вот наш князь Репнин был наместником в Саксонии, пока их король находился в плену. Мой подчиненный, генерал, а на посту европейского монарха! Каково же было мне, после этой войны, придумывать равнозначное тому место для дальнейшей его службы! Пришлось мне разделить Россию на две части: себе я оставил северную, а Репнину отдал южную Россию. Уж было бы непочтительно к его заслугам отдавать какую-нибудь губернию. Великое время рождает великих героев. И принимая в расчет ваши заслуги, из уважения к вашим способностям и талантам, я хочу прежде узнать, ваши пожелания на счет своей будущности.

      – Государь! – начал вдруг официально Орлов, будто читал доклад. – Во время дерзкого и непростительного нападения врага на священное наше отечество, военная служба являлась самым действенным, полезным и важным способом послужить своей родине. Но сейчас, когда враг разбит, военное время прошло. Нет более на свете такого глупца, способного так серьезно навредить России, что единственной ее заботой будет одна оборона и победа врага. Внешние враги остались, но для победы оных необходимо внутреннее преобразование нашей империи.

      – Уж не собираешься ли ты меня учить, Орлов? – громко и нетерпеливо перебил генерала государь.

      – Никак нет, ваше величество.

      – В последнее время, – сказал чуть тише император, – мои советники стали производить слишком много советов. Самое интересное, что советы полюбили давать те люди, которых я в советники не назначал.

      Александр отошел от Орлова к окну, мельком посмотрел в него и, не поворачиваясь к Орлову, проговорил:

      – Вы правы, господин Орлов, что мы не можем рассчитывать на ближайшие времена на сильные потрясения, которые могут доставить нам соседние государства. За последний десяток лет границы наши порасширились, отчего мы теперь обладаем самыми лучшими и выгодными границами. Возьмём от самого севера.

      Император как-то оживился, повернулся к Орлову, пошел ему навстречу, по пути продолжая свои рассуждения.

      – Ботнический залив есть непреодолимая стена, а в окрестностях Торнео нападений бояться нам не должно, потому что там ходят одни олени и лапландцы. Мысль Петра Великого была, чтобы иметь границею Ботнический залив, но ему не удалось привести оного в исполнение. Обстоятельства заставили нас вести войну со шведами, и завоевание Финляндии имело уже для России величайшую пользу; без оного в 1812 году не могли бы мы, может быть, одержать успеха, потому что Наполеон имел в Бернадоте управителя своего, который, находясь в пяти маршах от нашей столицы, неминуемо принужден бы был соединить свои силы с Наполеоновыми. Мне Бернадот несколько раз это сказывал и говорил, что он имел от Наполеона предписание объявить России войну; Бернадот же знал, что, хотя мы и могли иметь в войне неудачу, но что чрез несколько лет мы опять бы восстали, или по смерти Наполеона, или от перемены