Сын цирка. Джон Ирвинг

от дальнейшей неловкости, которую тот испытывал после слов сценариста.

      – Да, так оно и есть, – сказал он Лоуджи. Он поболтал льдинками на дне стакана; в пекле перед муссоном лед таял быстро, но не успевал растаять до того, как Дэнни выпивал джин. –  Вас поимеют, если вы продаете что-то, прежде чем закончите, – сказал Дэнни Миллс старшему Дарувалле. – Никогда даже не показывайте никому, что вы пишете, пока не закончите. Просто делайте свою работу. Когда вы уверены, что написали хорошо, покажите это кому-нибудь, чьи фильмы вам нравятся.

      – Вы имеете в виду – режиссеру? – спросил Лоуджи, продолжая все записывать.

      – Разумеется, режиссеру, – сказал Дэнни Миллс. – Я не имею в виду студию.

      – Значит, вы показываете сценарий тому, кто вам нравится, режиссеру, а затем вам платят? – спросил старший Дарувалла.

      – Нет, – сказал Дэнни Миллс. – Вы не берете никаких денег, пока не заключена вся сделка. Стоит вам только взять деньги, и вас поимеют.

      – Но когда вы берете деньги? – спросил Лоуджи.

      – Когда они подпишут контракт с актерами, которых вы хотите, когда они подпишут контракт с режиссером и дадут ему окончательный вариант картины. Когда все так полюбят сценарий, что вы уверены – они не посмеют изменить ни слова, а если вы сомневаетесь в этом, требуйте окончательного одобрения сценария. Только затем будьте готовы отвалить.

      – Вы так и делаете? – спросил Лоуджи.

      – Я – нет, – сказал Дэнни. – Я беру деньги вперед, столько, сколько дадут. А потом они меня имеют.

      – Но кто делает так, как вы предлагаете? – спросил Лоуджи; он был так смущен, что перестал записывать.

      – Таких не знаю, – сказал Дэнни Миллс. – А всех, кого я знаю, – их имеют.

      – Значит, вы не ходили к Гордону Хэтэвею – не выбирали его? – спросил Лоуджи.

      – Только студия выбирает Гордона, – сказал Дэнни.

      Лицо у него, как у некоторых алкоголиков, было необычайно гладким, что сбивало с толку; будто детская внешность Дэнни была прямым результатом консервации, будто рост его бороды был таким же неторопливым, как его речь. Дэнни выглядел так, словно бриться ему нужно было лишь один раз в неделю, хотя ему было почти тридцать пять лет.

      – Я расскажу вам о Гордоне, – сказал Дэнни. – Это была идея Гордона – расширить роль гуру – заклинателя змей, его идея – сделать ашрам со змеями воплощением зла. Я расскажу вам о Гордоне, – продолжал Дэнни Миллс, поскольку ни Лоуджи, ни Фаррух его не прерывали. – Гордон никогда не встречался с гуру, со змеями или без змей. Гордон никогда не видел ашрам, даже в Калифорнии.

      – Можно легко устроить встречу с гуру, – сказал Лоуджи. – Можно легко посетить ашрам.

      – Уверен, вы знаете, как Гордон отозвался бы об этой идее, – сказал пьяный сценарист Дэнни Миллс, посмотрев на Фарруха.

      Фаррух попытался максимально точно передразнить Гордона Хэтэвея.

      – Я делаю гребаный фильм, – сказал Фаррух. – Разве у меня есть время, чтобы встретиться с гребаным гуру