Награда. Даниэла Стил

должны пообещать, что после ухода армии вернете все в национальные музеи, а уже они определят картины на место и найдут их владельцев.

      – Конечно, – заверила Гаэль.

      Немец понял, что девушка сделает то, что пообещала. Он наблюдал за ней почти четыре года, имел хорошее представление о ее характере и моральных принципах и не сомневался, что она ему не солжет, потому что верно судил о людях.

      Перед уходом из гостиной он дал Гаэль буханку хлеба, и она, прижав к груди, как великую драгоценность, понесла ее наверх. Хлеб, и особенно багеты, были редкостью во время войны, их почти невозможно было достать, даже при наличии карточек, поэтому подарок был дорогим.

      Оказавшись в безопасности крошечной чердачной комнатки, она разломила буханку и увидела внутри маленький, свернутый в трубку холст, обернутый специальной бумагой. Вынув картину, Гаэль развернула ее и разложила на кровати. Маленький Ренуар. Головка ребенка.

      Она долго смотрела на картину, прежде чем снова свернуть и спрятать в ящик комода. Она понимала, что придется поискать тайник получше, тем более если будут еще картины. Что бы подумал отец, если бы узнал, чем она занимается?

      Гаэль почему-то казалось, что он бы это одобрил.

      Уже в постели девушка размышляла о том, что сказал немец, о его вере в нее, о Ренуаре, лежавшем в комоде. Хлеб с вынутым мякишем она приберегла, чтобы на следующий день покормить мать.

      Утром она долго бродила по поместью, прежде чем дошла до отцовской могилы.

      – Ну и что ты об этом думаешь, папа? – спросила Гаэль.

      Сначала дети, сейчас вот картины… Дети значили для нее гораздо больше и были связаны в первую очередь с Ребеккой и ее семьей, но прятать шедевры, чтобы потом вернуть в Лувр, – тоже своего рода подвиг. Сколько еще он доверит ей, прежде чем немцы уберутся отсюда? Гаэль часто мечтала о том дне, когда дом снова станет принадлежать ее семье и, может, когда-нибудь матери станет легче, а Ребекка вернется домой. Было бы замечательно снова увидеть ее!

      По пути с кладбища Гаэль остановилась у садового сарая и решила, что лучшего места для тайника не найти. Здесь за шкафом сухо и прохладно, не найдет никто.

      Она подумала о детях, которых прятала здесь на протяжении полутора лет. Матерям приходилось отдавать детей в незнакомые руки, но это все же было лучше, чем отправка в концлагеря, которые открыто называли лагерями смерти, где евреев убивали. Гаэль могла лишь молиться, чтобы Ребекку и ее семью не отослали в такой лагерь.

      Весь июнь и июль командующий посылал за Гаэль после ужина, и она приходила в спальню родителей, которую он занимал с самого первого дня. Немец сообразил, что, если они будут встречаться в гостиной, кто-нибудь из офицеров может войти и заподозрить неладное. Правда, любой случайный посетитель увидел бы только буханку хлеба, иногда сыр, летние фрукты из сада или сушеное мясо, которое так любили солдаты рейха. Бывало, что он давал ей шоколадки, а вместо того чтобы посылать за ней солдат, отправлял к ней более осмотрительную Аполлин. Как бы то ни