Бессарабский альбом. Сборник. Георгий Александрович КАЮРОВ

она равнодушно отвернулась. – Пусть подыхает.

      Полина принялась подтыкать одеялами детей, чтобы тепло сохранялось лучше. К утру остынет комната, а подтопить нечем. Сухие кукурузные кочерыжки распределены так, чтобы по чуть-чуть топить каждый день.

      Напуганные, наплаканные, дети скоро заснули. Дед Гаврила ворочался на лавках с боку на бок, пока тоже не замер. И только Полина никак не могла заснуть. Мерцающий свет лампады отражался в глазе, второй заплыл от побоев, но слёзы тихо катились из обоих. Откуда они только брались эти слезы? Полина обтирала слезы с отекшего лица и пыталась удержать рвавшуюся от всхлипывания грудь.

      – Мама! – позвал Митя.

      – Спи, – Полина положила ладонь на голову сына, успокаивая.

      – Писять.

      – Ведро за дверью, – Полина через себя спустила мальчишку на пол. – Скоренько. Холодно.

      – Мама, снег идет, – сказал вернувшийся Митя.

      – Снег – хорошо, – укрывая сына, согласилась Полина. – К стене отворачивайся. Спи.

      Сама же, чтобы никого не разбудить, потихоньку встала и вышла во двор. Снег большими хлопьями медленно, но обильно опускался на землю, мигом все накрывая. Еще сомневаясь в правильности принятого решения, но уже бодро вышагивая к калитке, Полина на ходу надевала тулуп. На улице она бежала в сторону магазина. Обойдя здание магазина со всех сторон, она все сугробы разворошила ногами. Глаз случайно выхватил сугроб на дне канавы у мостка. Полина спустилась в канаву и гребанула обеими руками. Сугробом оказалась куча старой листвы вперемешку с мусором.

      – Где же тебя искать? – шаря глазами по канаве, нервно шептала Полина. Она было собралась уйти, но что-то подтолкнуло её, и Полина с силой вонзила руки в кучу листвы и, ухватившись за тряпицу, рванула к себе. Вместе со снегом и гнилой листвой она достала намотанный из тряпок сверток. Быстро содрав с себя овечий тулуп, Полина уложила в него все, что сгребла, и побежала домой.

      – Отец вставай! – вбегая в дом, приказала Полина. – Маруся, Фёдор, быстро снега принесите. Федя, в корыто для теста снега накидай.

      Полина положила тулуп на стол и развернула. Облепленный гнилыми листьями вперемешку со снегом, обмотанный-перемотанный тряпьем, в тулупе лежал ребенок. С виду ему было около четырех лет, неизвестно, сколько голодал этот ребенок. Голод мог сделать поправку.

      – Зачем притащила домой? – Гаврила аж вскрикнул: – А если помрет, хлопот не оберемся! Видишь, какие звери…

      – Тате*, за снегом! – оборвала отца Полина, а сама принялась очищать ребенка от листьев и снега. Она потрепала ребенка по головке и, просунув палец ему в ладошку, попросила:

      – Прижми. Пожалуйста, прижми, – Полина пошевелила в ладошке ребенка пальцем. – Надо прижать, – взмолилась Полина прислушивалась всем своим материнским существом к жизни малыша. – Вот и молодец! – похвалила она ребенка, уловив едва ощутимое шевеление пальчиков. – Вот и молодец.

      Она быстро сняла лохмотья с ребенка и осмотрела его. Это была хилая, измученная недоеданием, замерзшая девочка. Полина стала