Ключ от дома. Повесть. Ольга Владимировна Покровская

на второй этаж. – Пойдет… на диван сядет… руку протянет… вон, говорит, Саша…

      – Может, дом освятить?

      – Полно, – произнесла Татьяна Дмитриевна укоризненно. – Что ты говоришь-то? Что это – нечистая сила? Сыночек мой… все-таки. Как я Саше в глаза смотреть буду?

      – Дурдом, – вынесла приговор Наталья Дмитриевна.

      Некоторое время сестры молчали, и потом Наталья Дмитриевна вспомнила:

      – Близнецов ведь даже в армию вместе служить отправляют, не разлучают. Видимо, половинки-то ей не хватает. Только сама говоришь – плохие советы он ей дает. Неправильные.

      – Неправильные… – печально подтвердила Татьяна Дмитриевна.

      Она машинально придвинула бумажку, взяла ручку и вписала очередной пункт: «тесьма х/б». Подумав, вписала еще строчку: «столярный клей». Положила ручку, взяла снова и дополнила: «Взять у Юры».

      – Отвлекись, – уничижительно произнесла Наталья Дмитриевна. – Потому с тобой и не советуется, что живешь по бумажке.

      – Порядок, – сказала Татьяна Дмитриевна. – Как без порядка?

      Сестры обсудили хозяйственные вопросы, допили чай, и Наталья Дмитриевна собралась уходить. Татьяна Дмитриевна проводила ее до калитки и смотрела вслед, чтобы вмешаться, если кто-нибудь пристанет к сестре на темной улице. В детстве ей почти не встречались на улице ее родного городка посторонние лица, но со временем чужих становилось больше, и чужие были – чем дальше, тем страшнее, поэтому Татьяна Дмитриевна избегала выходить в темное время и запирала калитку на замок. Тревожно пахло гарью с полей, где жгли траву, и надвигались низкие облака, налитые синевой. Пока сестра не скрылась из вида, мимо Татьяны Дмитриевны прошел сосед, потом показался участковый, и Татьяна Дмитриевна вспомнила слова бабы Ани.

      – Фарид, – окликнула она. – Ты чего меня искал?

      К участковому она обращалась по-приятельски с непродолжительных времен, когда ее покойный муж работал в мэрии.

      Фарид остановился и сморщился в задумчивости. Почесал тонкий смуглый нос.

      – Татьяна Дмитриевна, – ответил он не сразу. – Вы тут, на этом месте, давно живете?

      Татьяна Дмитриевна вздрогнула от страха, что придут выселять.

      – С рождения, – пробормотала она. – А зачем?..

      Фарид не ответил зачем. После паузы он продолжал расспросы:

      – Как улица раньше называлась?

      – Когда-то – Вознесенская… – вспомнила Татьяна Дмитриевна. – Бабушка рассказывала: храм стоял Вознесения – во-он там… где магазин сейчас, на том фундаменте. Потом была – Коминтерна… а потом в Комсомольскую переименовали.

      – Коминтерна? – оживился Фарид. – А у вас дед на войне погиб?

      – Без вести пропал, – удивилась Татьяна Дмитриевна.

      – Деда как звали? Сергей Яковлевич? А фамилия?..

      – Что? – поразилась Татьяна Дмитриевна, проваливаясь в глубокое прошлое, где были живы бабушка, мама и папа, и где на стене висели пожелтевшие