Ренессанс. Иван Аршинин

забирали подобные вещи? Ведь это личное, ты так не думаешь?

      – Не знаю, может он решил, что ему эта фотография больше не нужна.

      – Ведь тут столько всего осталось. Только одних лавок в церкви можно было отдать на переработку дерева и сделать из них что-нибудь полезное. Никогда не понимал людей, которые оставляют столько всего в подобных местах.

      Открыв самый нижний ящик, я удивился еще больше, чем подписи на фото.

      Взяв журнал, я окликнул Еву, которая так усердно ковырялась в книжном шкафу, перебирая книги.

      – Смотри.

      – О-го-го! – воскликнула она. – А наш священник был вовсе не святой.

      – Ну если только он не окропил этот порно журнал святой водой. Честно, не будь я в перчатках, в руки бы его не взял. Бе, – я кинул его обратно в ящик, и мы стали выходить из кабинета.

      Ева достала фотоаппарат и сделала пару снимков кабинета, затем молитвенный зал и фото алтаря.

      – Пойдем, пройдемся до котельной и крематория.

      – Вот уж в крематорий у меня желания совсем нет идти, – начал возражать я. – У меня мороз по коже, как только я представлю, что тут сжигали людей.

      – У меня тоже, – призналась Ева, и я понял, что я не один боюсь этого места. – Но тем веселее, ведь так, мы же сюда приехали пощекотать нервы.

      – Верно, пощекотать нервы, – согласился я.

      Когда мы шли вдоль клиники, я не сводил с нее глаз. Не проходило противное ощущение, что за нами смотрят. Я понимал, что я сам себе накручиваю это, но не мог отделаться от мерзотного чувства.

      Мы прошли к котельной и решили, что она нас мало интересует. Чуть дальше стояло небольшое здание крематория.

      Мы прошли к входу, на двери висел замок.

      – Давай сломаем его, – предложил я.

      После пары ударов битой замок поддался. Аккуратно распахнув дверь, мы стали светить внутрь фонарями. Небольшой коридор. Мы прошли по нему, дальше было помещение побольше, где стояли пустые каталки и две печки для сжигания трупов. Ева щелкнула пару кадров, в целом там не было ничего интересного. Кроме, пожалуй, самого факта, что там сжигали мертвых людей.

      – Ну что, перейдем к самому сладкому?

      Я прекрасно понял, что она имеет в виду.

      – Давай, поищем другой вход, всяко должно что-то быть.

      – А давай попробуем залезть по пожарной лестнице? Тут же возле каждого блока приделаны эти балкончики, полезем по ним, там точно двери менее надежные, выбьем.

      – Другого выхода у нас нет.

      Мы подошли к первой лестнице. Они, как оказалось, все были подняты на такой случай.

      – Подсади меня, – попросила Ева.

      Я сложил руки замком, слегка присел и ждал, когда нужно будет поднимать ее кверху. Она сложила фонарь в карман и наступила ногой мне на руки. Я стал ее поднимать, она была легкой.

      – Чуть повыше, – сказала она.

      Наконец, она зацепилась пальцами за нижнюю часть лестницы.

      – Постой, – сказал я. – Упирайся ногами мне в плечи. Так хорошо. Сейчас я подставлю руки тебе под ноги и слегка приподниму тебя, чтобы тебе было легче подняться.