Жертвы моды. Опасная одежда прошлого и наших дней. Элисон Мэтьюс Дейвид

в буквальном смысле соприкасается с телом и богача, и бедняка. Общество пугала одежда, изготовленная больными бедняками в потогонных мастерских, располагавшихся в лачугах или арендованных помещениях. Богатые люди, покупавшие одежду, для стирки регулярно возвращали ее в дома бедняков. Однако откуда они могли знать, где эту одежду шили и «чистили»? Наглядным примером может служить случай, произошедший с премьер-министром королевы Виктории, сэром Робертом Пилем. Сановник подарил дочери костюм для верховой езды. Костюмы для верховой езды в дамском седле в те времена приличествовали всадницам из круга самых обеспеченных людей страны и являлись престижной, сшитой на заказ спортивной одеждой[75]. Дочь премьер-министра заразилась тифом и умерла накануне собственной свадьбы. Портной с Риджент-стрит отослал заказ премьер-министра для доработки в дом бедной швеи, а та укрыла теплой шерстяной юбкой больного «супруга, дрожавшего от приступов лихорадочного озноба»[76]. Так одежда перенесла болезнь «из беднейшей лачуги во дворец государственного мужа». Используя текстильную метафору для обозначения социальных связей, автор писал: «…и так мы все вместе связаны в один узел общественной жизни, и если мы предадим презрению беднейших и нижайших, общество покарает само себя через уничтожение высочайших лиц, самых богатых и образованных его членов»[77].

      Тифом могли заразиться представители любой социальной страты: он прятался как в складках одежды, пошитой на заказ, так и в дешевом готовом платье, наводнившем рынок к середине XIX века, – вши не знали предрассудков. В 1850 году журнал Punch, самый знаменитый британский сатирический журнал, опубликовал стихотворение «Дешевое пальто Геракла»[78]. Заметим, что аудитория журнала была самой широкой – от средней буржуазии до самого высшего общества.

      Автор стихотворения предупреждал читателей об опасностях, связанных с приобретением недорогого готового швейного изделия – недавно вошедшего в моду paletot, квадратной, неприталенной, свободно сидящей верхней одежды, прообразом которой служила морская форма. Сегодня мы назвали бы такую одежду бушлатом (a pea coat). Пальто шили в антисанитарных условиях в потогонных мастерских, так называемых slop-shops (slop (англ.) означает «жидкая грязь, помои». – Прим. пер.) – на фабриках дешевого низкокачественного платья массового производства. Произведенные там изделия называли коротко slops. Этим же словом именовали матросское обмундирование, но, несмотря на свое скромное происхождение, пальто стало очень стильным предметом гардероба. В 1852 году французский литератор Эдмон Тексье отмечал парадокс: пальто, родившись в рабочей среде, получило совсем другой статус. «Вот последнее слово элегантности для модников, денди, светских львов и щеголей – все они носят эту одежду крестьян и матросов», – пишет очеркист[79]. В обществе существовало опасение, что вместе с модным фасоном по социальной лестнице – от матросов к денди – поднимутся и матросские болезни:

75

Tomes N. The Gospel of Germs: Men, Women, and the Microbe in American Life. Cambridge: Harvard University Press, 1998. P. 205.

76

Sir Robert Peel’s Daughter // Huron Expositor. 1891. July 3. P. 6.

77

Ibid.

78

Punch. 1850. January. P. 38.

79

Цит. по: Perrot P. Fashioning the Bourgeoisie. Princeton: Princeton University Press, 1994. P. 115.