Вронский. Сценарий невышедшего фильма. Йован Маркович

момент вновь раздается удар грома, совсем близко. Кони вздыбливаются. Начинается ливень. Дождь хлещет по мельнице, по реке, и четырем силуэтам, стоящим под проливным дождем…

                                      Сербия – лето 1876 года

      Ночь. Гроза. В свете молнии галопом скачут всадники. Из под копыт летят комья грязи, брызжет вода. Кони взмылены, крупы лошадей забрызганы грязью, всадники укутаны в плащи. Они въезжают в военный лагерь.

      Посреди лагеря – проезд, слева и справа разбиты палатки. Тут и там – скорчившиеся фигуры солдат в плащах с капюшонами. От холода они укутались в одеяла. Их лица в отблесках костров едва различимы из-за дождя и капюшонов.

      Костры похожи на факелы, которые существуют словно сами по себе, чтобы еще больше подчеркнуть ночную тьму. При блеске молнии на мгновение виден лагерь, солдаты, а потом все вновь погружается во тьму, лишь изредка в темноте мелькают отсветы костров.

      Все это: огонь, блеск молнии и необычные тени, как на полотнах Рембрандта, делает картину несколько ирреальной.

      Штаб генерала Черняева.

      Группа всадников подъезжает к большой палатке, перед которой разведен костер. Около него сидят несколько солдат, укутавшихся в одеяла, плащи, шинели. Чуть поодаль стоят двое часовых в полном обмундировании: винтовки со штыками на плечах, патронташи и т. д. Солдаты подбегают к коням, подхватывают их под уздцы. Прибывшие о чем-то спрашивают солдат, но из-за дождя и грома слов не разобрать. Всадники спешиваются и направляются к палатке. Дойдя до навеса, перед самым входом в палатку, офицер, который шел на два-три шага впереди других, энергичным движением сбрасывает свой плащ на руки ближайшего солдата. Это молодой человек в форме русского полковника.

      В помещении штаба.

      Статный мужчина сидит на постели в ночной сорочке, опустив ноги в таз с водой. Это сам генерал Черняев. Перед ним – большой стол с картой местности, на ней расставлены фигурки всадников, солдат, пушки. На столе, поближе к генералу, стоит уже полупустая бутылка с ракией и миска с солеными огурцами. В комнату входит офицер в сербской форме, ног без головного убора – Стоян. Ему лет тридцать, он стройный, с аккуратной черной бородкой; его движения энергичны и быстры. Войдя, он вытягивает руки по швам и приветствует генерала. На мгновение задерживается в таком положении, чтоб генерал Черняев заметил его.

      Черняев делает большой глоток из бутылки, видно что ракия крепкая и нравится ему, – это подтверждает выражение его лица и довольное покрякивание. Затем он берет огурчик и отправляет его целиком себе в рот. Лишь тогда недовльно смотрит на Стояна, будто хочет ему сказать: «Чего тебе еще?»

      – Ваше превосходительство, прибыл граф Вронский.

      На мгоновение Черняев перестает жевать огурец, вопросительно смотрит на Стояна, будто хочет его переспросить: «Кто?», но не произносит ничего, берется снова за бутылку, опять делает большой глоток. Слышно невнятное мычание, затем еще глоток. Наконец, Черняев поднимается:

      – Пусть подождет минутку. Позовите Гаврилу.

      Стоян