Концерт Патриции Каас. 3. Далеко от Москвы. Город Солнечный. Марк Михайлович Вевиоровский

своего рождения. И это полное информационное единство матери и ребенка продолжается уже семь лет – это наибольший возраст мальчика, обладающего такими способностями.

      – Что вы называете информационным единством? Что это такое?

      – А это когда все чувства одного полностью доступны обоим, все до мельчайших эмоций.

      – Этого быть не может.

      – Совершенно с вами согласен – этого не может быть потому, что этого не может быть никогда. Но это – есть. Добавьте к этому способность этих детей к обучению, к чтению мыслей окружающих и к проникновению в их информационные поля …

      – Полнейшая чушь!

      – Вот именно. Вам представится возможность самостоятельно убедиться в этой чуши – мальчики пороются у вас в памяти и достанут оттуда такое, что кроме вас никто и не знает. С вашего, естественно, согласия и разрешения.

      – Постойте, Анатолий Иванович … Вы же серьезный человек … И вы хотите меня убедить, что какие-то мальчики не просто бытовые телепаты, а еще и информационные экстрасенсы? И еще эмоционально-чувственно связаны со своими матерями?

      – Вы в этом будете убеждаться сами, без моей помощи. А смысл всего, что я вам пытаюсь объяснить, один – надо произвести серьезнейшее обследование детей и родителей, и найти, в чем тут дело.

      – Так … Но ведь это где-то совсем рядом с тем, о чем говорил мне Эрнест Умарович – воздействие непонятных мне излучений на наследственно-генетический механизм?

      – Не рядом. А именно то самое и есть. Просто объекты появились неожиданно – о существовании мальчиков с их особыми способностями стало известно недавно. До этого было известно о существовании только одного такого мальчика, а теперь их восемь. Вот вам и поле для работы, для развертывания исследований.

      – Подробнейшие биологические и генетические исследования … Вы знаете, сколько это стоит? Ах, да, это не мое дело. Когда я смогу начать? Можно увидеть этих мальчиков?

      – Да хоть сейчас. Они гуляют вон за тем корпусом.

      – Или лучше подождать, пока приедут мои помощники? И развернуть все как следует? Черт знает что, я уже начала советоваться с вами, Анатолий Иванович!

      – Познакомиться с мальчиками можно и сейчас. Пугать их исследованиями сразу не стоит, хотя они примерно знают об этом – как, Эрнест Умарович? Подведите их к этому постепенно, а пока попытайтесь освоится с их способностями – к ним, действительно, нелегко привыкнуть.

      – А может быть, даже нельзя привыкнуть. – дополнил Умаров. – Вы не расстраивайтесь, Ангелина Митрофановна, Свиридов умеет вышибить из седла любого. Если учесть, что он еще далеко не все сказал …

      – Что!? Он еще не все сказал!?

      – Анхелина, ты еще прекраснее, когда сердишься! – ответил ей Свиридов на немецком языке.

      Умаров рассмеялся.

      – И он еще ругается на иностранных языках, – улыбнулась Иванищева, – Ну, что за мужчина – просто душка. Будем считать, что вы ничего плохого про меня не сказали, не так ли?

      – Вам перевести? Свиридов сказал,