Исторический сборник «Память». Исследования и материалы. Коллектив авторов

значение для бунтующей интеллигенции. Правда, ни этот протест, ни последовавшие за ним не спасли обвиняемых от сурового судебного приговора: Даниэль и Синявский были осуждены к 5 и 7 годам заключения соответственно. Этот политический процесс оказался первым из длинного ряда: вместо того чтобы устрашить инакомыслящих, новые репрессии вызвали бурю протестов среди интеллигенции, опасавшейся возможного возрождения «сталинских методов». Постепенно, благодаря регулярным выступлениям групп единомышленников по одним и тем же вопросам, с одними и теми же призывами, сложилось так называемое «диссидентское движение» – со своими ценностями, своей этикой, своими кодами общения и акций.

      Правда, стремление к максимальной точности заставляет нас сомневаться в правомерности такого обобщающего термина, как «диссидентское движение». По мнению бывшего диссидента и члена редколлегии «Памяти» Александра Даниэля, «диссидентство – это никакое не движение, а скорее совокупность общественных движений и индивидуальных поступков, разнородных и разнонаправленных (а зачастую противонаправленных) по своим целям и задачам»[31]. Да и само определение термина «диссидент» часто оказывается яблоком раздора в научных дискуссиях[32]. В нашей статье мы, к сожалению, не можем уделить должного внимания этому вопросу. Скажем только, что самая видная группа диссидентов, часто называемая правозащитниками, представляла собой лишь небольшую часть обширного целого, состоящего из множества религиозных, национальных и политических групп. Даниэль отрицает также существование единой диссидентской идеологии или отдельной диссидентской культуры и предпочитает говорить об общей «культуре диссидентства»:

      Различные компоненты диссидентства были близки друг к другу по основным принципиальным установкам (ненасилие, гласность, апелляция к закону, реализация основных прав и свобод «явочным порядком»), по формам общественной активности (создание неподцензурных текстов, объединение в независимые общественные ассоциации, изредка – публичные акции) и по используемому инструментарию (петиции, адресованные в советские официальные инстанции, и «открытые письма», обращенные к общественному мнению; распространение информации через Самиздат и западные масс-медиа)[33].

      Для правозащитников главной задачей было отстаивание гражданских прав на основе существующих законов и советской Конституции. Много внимания уделялось и таким нравственным вопросам, как увековечение памяти жертв политических репрессий и осуждение виновников сталинских преступлений. Требование уважать закон в настоящем предполагало осуждение прошлого произвола. А поскольку поворот к реабилитации Сталина совпал с новой волной политических процессов, две эти стороны вопроса переплелись еще теснее.

Дело Некрича

      В историческом поле эквивалентом суда над Даниэлем и Синявским можно считать так называемое «дело Некрича», которое положило

31

Даниэль А.Ю. Диссидентство: культура, ускользающая от определений? // РОССИЯ / RUSSIA. Вып. 1 [9]: Семидесятые как предмет истории русской культуры. М.: О.Г.И., 1998. С. 112. Курсив в оригинале.

32

Интересная дискуссия по этой теме содержится в статье: Богораз Л.И., Даниэль А.Ю. В поисках несуществующей науки (Диссидентство как историческая проблема) // Проблемы Восточной Европы. 1993. № 36 – 37. С. 142 – 161.

33

Даниэль А.Ю. Диссидентство: культура, ускользающая от определений? С. 113.