Александр Цыбулевский. Поэтика доподлинности. Павел Нерлер

газете», что было тогда знаком высшего качества (вступительную заметку написал Симон Чиковани). В 1967 году в тбилисском издательстве «Литература да хеловнеба» вышла его первая книжка – «Что сторожат ночные сторожа», редактором которой был Евгений Евтушенко, а автором предисловия – тот же Симон Чиковани, написавший:

      Но в любом случае – и это главное – в стихах Цыбулевского просвечивает личность автора – человека редкой душевной чистоты, целомудрия и скромности.

      Побывал Цыбулевский и в соискателях-диссертантах, причем героем его работы был Александр Блок. Тему диссертации он дважды менял: сначала это было «Возмездие», а потом записные книжки и дневники Александра Блока, только-только появившиеся как завершение превосходного синего блоковского многотомника. Его условным научным руководителем был Георгий Гиголов, но он консультировался и общался еще и ленинградским блоковедом Владимиром Николаевичем Орловым.

      Сохранилось письмо Цыбулевского к нему – от 18 ноября 1967 года:

      Дорогой Владимир Николаевич! // Ваше письмо я получил поздно – был в отъезде. Теперь хожу с ним и перечитываю его – Вы себе не представляете, как много оно для меня значит, ведь я в какой-то мере занимаясь Блоком давно уже создал себе Ваш культ. Вы для меня и заочно – учитель – в самом трепетном произнесении этого слова, простите, что так беззастенчиво прямо пишу об этом. А теперь у меня есть и Ваше письмо! // Я уже не представляю себе Блока вне артистической атмосферы Ваших комментариев – скупых и щедрых одновременно… // Гие я передал все… Он высылает Вам экземпляры девятого номера Литературной Грузии с М. Цветаевой. Гия был вчера у Марики Николаевны. Увы, ничего радостного: она не встает… // В Тбилиси – осень, несколько ветреная, но все-таки чудесная. Не собираетесь ли Вы сюда?[37]

      Затем письмо переключается на самого автора:

      Радостно, что книжка моих стихов чем-то близка Вам. Это давние мои стихи – впрочем, ссылка на давность, конечно, не оправдание. Теперь стихов писать не умею, учусь прозе. Причем сознательно оправдываю ее традицией (может быть, можно говорить о традиции) – прозы Блока, как она у него писалась в дневниках и записных книжках… То, что получается у меня, вероятно, можно упрекнуть в некотором эстетизме – дурном. // Традиция Блока… кое-где у меня он появляется и сам, конечно, поневоле – обедненный образ. // Если Вам интересно и найдется сейчас для этого время, то я пришлю Вам образец этой прозы (Последнее – 98 стр. на машинке). // С уважением и любовью, // Шура. 18/XI 1967[38].

      Но диссертация о Блоке так и осталась ненаписанной. Шоком и камнем преткновения для Цыбулевского стал блоковский антисемитизм: выросший в Тбилиси – городе, где юдофилия доходила до того, что собравшихся в Израиль отказников не выгоняли не только с работы, но и даже из партии, – он был особенно чувствителен к этому.

      14 февраля 1969 года Цыбулевского приняли в Союз писателей СССР[39]. На стыке 1960-х и 1970-х годов у него было несколько заметных публикаций в периодике, но исключительно в русскоязычной, выходившей

37

РГАЛИ. Ф. 2833. Оп. 1. Д. 289. С припиской Орловой: «Александр Цибулевский – очень талантливый человек, поэт и прозаик. Рано умер…»

38

Проза Цыбулевского в архиве В. Н. Орлова не сохранилась, зато сохранились стихи: РГАЛИ. Ф. 2833. Оп. 1. Д. 474.

39

РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 40. Д. 1370. Между прочим, одновременно со Звиадом Гамсахурдия.