Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя. Илья Сергеевич Уткин

шее. Вот только глаза – все те же насмешливые голубоватые глаза чуть навыкате, и голос.… Нет, даже не сам голос, который стал низким и хриплым, но те же типичные лехины интонации!

      Мой одноклассник и лучший друг Семенов Леха по кличке «Дипапл» в школе слыл одним из самых отчаянных разгильдяев. Его боялись и боготворили все наши ребята, и все искали с ним дружбы, но ближе всех к нему был я, хотя уже и не скажу, почему так сложилось. С первого по восьмой мы учились в разных классах, но где-то на седьмом году нас вдруг как будто магнитом потянуло навстречу – и на школьных переменках мы бежали и обнимались – но не как геи (мы и слов таких не знали тогда), а, скорее, как братаны-гангстеры из фильмов Квентина Тарантино, которые мы смотрели двадцать лет спустя.

      Я заканчивал десятилетку, Леха ушел в техникум, но мы по-прежнему оставались не разлей вода и виделись почти каждый день. А сколько приключений у нас было потом – в студенческие годы и позже!

      Отдаляться друг от друга мы стали только после «перестройки». Леха открывал кооперативы и гонял тачки из Европы, связался с опасными партнерами. В 92-м его подстрелили, и я носил ему в больничку апельсины и спирт «Рояль». А потом у меня образовался новый круг друзей по интересам: горы, байдарки и прочая романтика, я женился, работал в Москве и даже – с легкой руки своего первого тестя – за границей, в Швеции. Еще я лечился от запоев, разводился, писал книжки, садился на иглу, мутил мелкий бизнес, терял все, уходил в монастырь и опять женился.… Какое-то время Леха был на периферии моего внимания, я знал, что он жив, что он где-то есть, и иногда до меня долетали обрывки легенд о его подвигах… Я скучал по нему и местами даже очень сильно. Но у меня было много дел, уйма всевозможных забот и проблем. Как так вышло, что вдруг накрутились годы, и мы совсем забыли друг друга?

      А сейчас передо мной в полуподвальчике местного бистро, куда мы сразу, не сговариваясь, ввалились после нашей неожиданной встречи, сидел, небрежно развалясь на детском стульчике, грузный пятидесятилетний, заметно лысеющий господин в хорошем светлом костюме и рубашке а-ля шоу бизнес с расшитым воротом, похожий уже больше – несмотря на цепь и перстни, и золотой зуб – не на бандюка, а на успешного столичного продюсера, охотника за юными дарованиями, богатенького дядюшку, пьяненького и доброго.

      Как я уже отмечал, выдавали моего друга только знакомые смеющиеся васильковые глаза и какая-то лехина особенная, именно «дипапловская» мелодика речи.

      – Леха, Леха! – я еще плохо владел своим голосом, я еще не отошел от встряски, меня била заметная дрожь, и я всеми силами старался это скрыть. – Леха, знаешь ли ты – я знал, я всегда верил, я знал! Слушай, как же я рад тебя видеть, гад ты этакий!

      – Я-то тебя видел.

      – Где?!

      – А по ящику тебя показывали – букера тебе вручали. Важный, блядь, такой!

      – Да что ты! Какого Букера? Оъявляли, наверное, номинантов