Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя. Илья Сергеевич Уткин

космонавтике – как к науке, или как к полевой работе на станции «Мир», например, я, увы, не имею абсолютно никакого отношения. Здесь эта тема проходит аллегорически, по причине, о которой я расскажу вам чуть ниже.

      Однако я всерьез надеюсь, что второе название моего рассказа привлечет и заинтересует именно тех, для кого слово «запой» прозвучит не просто знакомо – но знакомо до боли и слез, и книга станет так или иначе близка каждому, кто хоть раз попадал под синие жернова одной из самых страшных и убийственных. мельниц. этого. мира.. У меня была возможность проверить это сразу. Мой первый читатель – малопьющий человек, любитель архаических тостов и крошечных стопочек, шутник, имеющий некоторое представление о сообществе Анонимных Алкоголиков по картинкам Васи Ложкина, заявил, что не смог осилить текст даже до половины – все ему казалось длинно, чересчур подробно, местами – заумно, кое-где – по его словам, даже омерзительно; неумеренное пьянство не осуждалось, как следовало бы, а, наоборот – автор (то есть, я) бесстыдно смаковал и вовсю бравировал своими застольными подвигами.

      А другой товарищ, который семь раз «подшивался», четыре раза кодировался от алкогольной зависимости, и десятки раз попадал в клиники, признался мне, что проглотил все залпом за один вечер почти не отрываясь, а под конец – так и вовсе заснул, победив свою многонедельную бессонницу.

      После этого книжку потихоньку взялись почитывать наши общие друзья, люди, по которым синие жернова в свое время прокатились особенно плотно и с особенным хрустом. А ведь именно их невероятные, душепереворачивающие истории и вдохновили меня однажды начать эту работу, и я спешу, как принято в подобных местах, выразить им свою самую искреннюю благодарность…

      Но прежде – я глубоко признателен (на случай, если все же вдруг они— разные Сущности): Богу, Высшей Силе, Абсолюту, Космосу, Духу Святому, Разумному Электрону и т. д. – всем чудесным Покровителям, которым мы возносим наши молитвы, страхи, жалобы, и которым мы поем наши благодарственные гимны!

      Ответное мирообразующее воздействие этих Непостижимых Сил близко напоминает явление электричества: никто его не видел, а пользуются все ежемоментно.

      Постоянное эмпирическое наблюдение и тестирование этой поразительной системы взаимодействия человека и Вселенной, этой Всемогущей Космической Электростанции в паре «Она и я», где я – наглый, самолюбленный, безответственный придурок, бессовестно просравший все, что только было дано ему Природой, однажды закончилось предельно просто: небесные Фиксики тяжким молотом вколотили в мою бедовую голову последнее доказательство того, что все мои многообразные попытки сдохнуть как можно раньше положенного срока, загнуться как можно безобразнее и нелепее – и сделать при этом максимально больно как можно большему количеству хороших людей – а таких – каким бы мелким гадом ты ни был, отыщется всегда на удивление немало рядом – все время находились в жестком противоречии с Их собственным планами на меня и мою безумную жизнь, на которую Они имели Свои особенные виды.

      Так закончилось это опаснейшее противостояние, это многолетнее «тыканье» в провода высокого напряжения, так родилась эта повесть. И вышло у меня нечто едва ли не в стиле модного дорожного жанра (road movie), только у них герои все время куда-то мчатся, попадая в смешные предряги, а я тут все больше лежу, где упал, стеная под завалами невыносимо горьких похмельных дум… в результате и получилось не слишком-то легкое и удобоваримое чтиво. Но я и не писал забавы ради. Я стал другим, я эволюционировал, и на своем новом витке развития я обнаружил подходящий момент и место, чтобы сбросить отработанную ступень своего опыта в надежде на то, что в таком, пересказанном виде, этот опыт поможет кому-либо сохранить хотя бы толику драгоценного здравомыслия.

      Предупреждение: ненормативная лексика!

      1

      Я очнулся ранним утром в начале прошлого лета на самом пике белых, однако, как чаще бывает у нас – не слишком светлых петербургских ночей, и поначалу я даже в мыслях не держал что-либо предпринимать, моргать, дышать, шевелиться в полумраке непойми-пока чего, менять – не приведи Господи, позу или покидать свой диван, на котором я возлежал в одном надетом на левую ногу ботинке да еще перемотанный крест-накрест с груди на живот жгутом старого каячного кипера, но… я сразу сделал вот что: я схватился за ручку и бумагу: мне надо было немедленно передать Сообщение огромной важности! Сделать это срочно и во что бы то ни стало, невзирая на подкрадывающихся рептилий, на недремлюших химер, на подступающее удушье – пока в памяти оставались хоть какие-то фрагменты нового Послания миру: ценнейшая информация, уникальные кадры, заснятые на самом излете последнего вещего сна… (вообще, тут они все у меня – вещие, зловещие), судьбоносные, тайные зашифрованные предупреждения. человечеству!. Ясно было, конечно, с самого начала, что это было чистой воды очередным наваждением, кстати, как и сама эта чистая вода, здесь я – немножко про другое навождение – про тот хрустальный глоточек, капельку, на которую я уже сутки косился, облизывался и щелкал зубами: а вдруг, коли сказочно повезет… ежели она заснет,