Пожиратель сюжетов. Леонид Викторович Зайцев

с остатками «бехеровки», глотнёт прямо из зелёного горлышка, вдохнёт свежего московского воздуха и всё вспомнит.

      Он с сожалением выключил воду, переступил через бортик ванной, встал на коврик и, сняв с крючка ещё сравнительно чистое полотенце, слегка вытер голову. Вытирать тело он не стал, ибо процесс естественного обсыхания также имел несомненный протрезвляющий эффект. Накинув халат прямо на мокрое тело, он со стуком отодвинул щеколду и шагнул в коридор.

      Коридор оказался пуст, и это лишь утвердило Валеру в выводе о природе его видений. На душе совсем полегчало. Изъяв из холодильника плоскую бутылку с остатками ликёра, он степенно прошествовал в комнату, дабы, как и было задумано, разместить себя на балконе.

      Козорезов переступил порог комнаты и замер, как был, в не запахнутом халате, с бутылкой в руке и довольной улыбкой на губах. Правда улыбка тут же начала стекать с лица, подобно гриму под дождём. Ведь то, что он увидел, в одно мгновение стёрло весь положительный эффект от водных процедур.

      Посреди комнаты лицом к лицу стояли двое. Спиной к вожделенному балкону находился оказавшийся вполне реальным грек, а тылом к Валере, надо признаться – весьма привлекательным, расставив ноги на ширине плеч, и уперев руки в бока, утвердилась не высокая женщина, одетая в стрейчевые джинсы и короткую кожаную куртку.

      – Запахни халат, бесстыдник, – даже не обернувшись, потребовала она.

      Завязывая пояс на халате, Валера успел отметить, что грек теперь выглядел несколько иначе. Его туника уже не свисала лохмотьями, а выглядела вполне целой, хотя и до первозданной белизны ей было ещё далеко. Волосы на голове, избавленные от сальной грязи, весело кудрявились. Да и с рук исчезли противные струпья.

      – Ты про неё мне не рассказал, – недовольно произнёс Муз. – А у неё даже ключи от твоего дома есть.

      – Да-да, – спохватился Валера, – знакомьтесь. Это Муз – он указал на грека, а это моя близкая подруга Муза…, – тут он осёкся под пристальным взглядом грека. – Это имя такое женское, – торопливо добавил он.

      – Близкая подруга, говоришь, – сквозь зубы процедил грек, – ты даже не представляешь, насколько близкая.

      Теперь он буквально сверлил взглядом девушку.

      – Ты бы заткнулся, ковбой, – в голосе гостьи не было и тени привычной мягкости.

      – Ковбой? Какой ковбой? – удивился писатель.

      – Да вот этот, что держит руку на кобуре с кольтом.

      – А, так тебе он видится ковбоем? – наконец сообразил Валерий. – Постой, – спохватился он. – А почему ты его вообще видишь?

      – Не тупи, Козорезов. Он же тебе всё рассказал, – грубо ответила девушка.

      – Не всё, – отозвался Муз, – я, к примеру, не знал, что ты осталась при нём «близкой подругой», – с ядовитым сарказмом добавил он.

      Мысли, с таким трудом собранные при приёме душа, вновь разбежались по сторонам. Муза – его девушка, всегда мягкая и нежная, оказалась грубой мегерой. Кроме того, она