Три шага в неизвестность. Роман. Геннадий Дорогов

свободен, – приветливо отозвался Борщов. – Чем обязан визиту будущего моего начальника?

      Пропустив мимо ушей лесть, замешанную на сарказме, Антон сказал:

      – Саша, Мне твоя помощь нужна. Могу на тебя рассчитывать?

      – Антон, что за вопрос?! – театрально воскликнул Борщов. – Я для друзей сделаю всё, что в моих силах. В чём проблема?

      – Видишь ли, одну мою хорошую знакомую терроризирует уголовник, живущий по соседству. Надо как-то избавить её от этого отморозка.

      В лице Александра Михайловича мелькнуло любопытство.

      – Как терроризирует? Оскорбляет? Угрожает? Распускает руки?

      – Домогается. И угрожает расправой, если своего не добьётся.

      – Ага, понятно. Стало быть, твоя знакомая – девочка ничего себе. За такую сам Бог велел заступиться. Не волнуйся, Антоша, решим мы эту проблему. Давай мне имена и адреса участников драмы. Когда вопрос будет решён, я тебе сообщу о результатах.

      Антон Владимирович положил на стол листок, на котором были записаны данные Карпатова. Борщов заглянул в листок, затем вопросительно посмотрел на посетителя.

      – А где информация о женщине, которую он преследует?

      – Но… разве нельзя обойтись без этого? – неуверенно спросил Антон. – Надеюсь, ты понимаешь, что я ничего не выдумал?

      – Я-то понимаю. А вот ты чего-то не понимаешь. Неужели думаешь, что я пойду и лично разберусь с уголовником? Нет, дорогой. Придётся подключить полицию. А им потребуется полная информация. Хочешь, чтобы и я стал уверять их, что ничего не выдумал? Кроме того, твоей знакомой угрожает серьёзная опасность, и к ней необходимо срочно приставить охрану.

      – Пожалуй, ты прав, – согласился Толмачёв.

      Он дописал на листочке фамилию и адрес Ларисы. Делать это ему очень не хотелось, но другого выхода не было.

      Когда Антон вышел из кабинета, Борщов ещё с минуту задумчиво смотрел на закрывшуюся за ним дверь, потом снял с телефонного аппарата трубку.

      – Кудасов слушает, – послышался сухой официальный голос.

      – Вадим Иванович, дорогой! – в привычной манере заговорил хозяин кабинета. – Борщов беспокоит. Как поживаешь?

      – А, Александр Михайлович! Рад тебя слышать! – тон собеседника изменился до неузнаваемости. – Что заставило тебя вспомнить скромного служителя закона?

      – Ну, насчёт скромности ты, конечно, поскромничал. Могу с тобой согласиться, если ты имел в виду свои человеческие качества. А что касается твоей значимости – тут уж извини, господин генерал! Помнишь, как писал поэт: «Розовые лица, револьвер жёлт. Моя милиция меня бережёт»?

      Кудасов засмеялся.

      – Увы, Михалыч, милиции больше нет. Теперь мы полицаи. Вот до чего дожили! Но давай о деле. Ты ведь не просто так звонишь?

      – Ты прав, Вадим. Есть у меня к тебе дело. Надо помочь одному моему коллеге по работе, другу и просто хорошему человеку. Толмачёв его фамилия. Надеюсь, объяснять не надо…

      – Ну, как же! Кто же теперь не знает Антона Владимировича? Он тебе не только друг и коллега, но и соперник. Причём, кажется, очень серьёзный.

      – Ах,