Обида, прощение, жизнь. Новелла о женщине. Дарья Третьякова

самый главный человек, обиженный мной… Мной, ребенком. Порой я не хотела идти просить прощения, отпущения своих грехов. Тогда ультимативное молчание затягивалось на несколько дней. Детское сердце не выдерживало, и я снова ползла с мольбами к дорогому мне человеку. Тащила ей какие-нибудь поделки или рисунки, которые всегда мастерила с любовью. Мама всегда прощала меня, а я была счастлива, как приласканный нашкодивший щенок.

      Но все то, что имеет начало, имеет и конец. Упоение собственной властью, собственной значимостью, понимание того, что ты важен и нужен и пользование этим. Сейчас я причисляю эту к грехам гордыни и тщеславия. Можно искать этому оправдания. Я искала. Долго. Мол, не любили в детстве, уделяли мало внимания. Но человек способен анализировать. Анализировать не только подружек и их мужиков, но и причины собственного поведения, последствия для себя и других. Самоутверждаться на слабых: дома – на собственном ребенке, на работе – на чужих детях. Вот она одна из прелестей работы в школе для многих практикующих учителей. Не для всех. Но для большинства.

      2

      Мы жили в частном секторе недалеко от аэропорта. Дом был старый и съемный. Напротив дома бежала речушка. Рыбаки любили покидать удочку с крошечных пирсов, на которых умещался сам мужик и его ведро. Возле пирсов стояли столики и лавочки для отдыха в летний погожий день. Мне тогда было около трех лет. Отец всегда хорошо мариновал мясо для шашлыка. Как гурман, он переворачивал шампура, наслаждаясь каждой капелькой жира, которая стекала вниз на угли. Мать никогда не лезла в этот процесс. Для отца шашлык был одним из немногих способов вызвать благодарность в свой адрес, а не массу замечаний и укоров.

      Тот день выдался солнечным. Папа возился у костра, мама резала овощи, стоя за деревянным столиком. Все уже было готово к обеду. Мама велела вымыть руки в речушке и садиться за стол. Спустившись к пирсу, я присела на корточки и потянула ручонки к воде. Малюсенький пирс казался мне огромным и возвышающимся над водой на непреодолимое расстояние. Нельзя было возвращаться к столу с грязными руками, я тянулась, как могла до сверкающей глади воды.

      Всплеск… И я скрылась с пирса. Плавать я не умела. Уйдя вниз головой под воду, я не ощущала дна, а просто барахталась с открытыми в воде глазами. Вверху был свет и пузырьки кругом. Дыхание остановилось, но страшно мне не было. Я пыталась вытащить голову на поверхность, пыталась кричать. Пузырьков становилось все больше и больше. Тогда я не понимала, что такое заканчивается смертью. Я вообще еще не знала, что люди могут умирать, поэтому паника не овладевала мной.

      Вдруг нечто начало толкать меня снизу на поверхность, я снова видела сияющий свет, но уже не сверху, а вокруг себя. Руками я дотянулась по края пирса и вытащила себя на поверхность. Вылезла, отряхнулась и пошла к столу. Родители спросили, почему я такая мокрая. Я ответила, что упала. Обед продолжился