Чужими руками. Детектив. Елена Касаткина

был красивым ребёнком, чего очень стеснялся. Бирюзовые глаза, длинные ресницы, губы бантиком, ямочка на щёчке, а главное, эта завлекалочка – родинка на подбородке, зачем-то достались ему, как будто он девчонка. Мальчик стеснялся своей красивости, а больше всего его злило, когда взрослые тёти – мамины подруги начинали, сюсюкая, восхищаться его внешностью. Впрочем, была в этом и хорошая сторона – редкий визит подруг обходился без конфет. Сердитый Шурик набивал карманы конфетами и сбегал от назойливых тёток на улицу. Там его уже ждала ватага пацанов, которым, как он считал, посчастливилось родиться с обычной мальчишеской внешностью. Шурик щедро делился конфетами со своими друзьями, и те прощали ему внешнее превосходство.

      Махоркин вспомнил, как одна из маминых подруг однажды привезла из Грузии удивительно вкусное лакомство. Сама тётка называла это – восточной сладостью. Сладость была такой необыкновенной на вкус, что мальчик не заметил, как съел все до единой плитки какого-то тёмно-коричневого месива.

      Однажды в магазине он увидел точно такие же, как ему показалось, плитки в прозрачной обёрточной бумаге. Через мгновение Шурик уже рассказывал друзьям во дворе о некогда опробованном лакомстве. Те слушали и давились слюной. Денег у детворы не было, и ребята решили пойти «на дело».

      Тёмно-коричневые плитки, лежали на полке стопочкой. «Они», – махнул головой Шурик и огляделся. Вокруг никого не было. Стоящая за прилавком на другом конце магазина кассирша красила губы, уставившись в небольшое зеркальце. Женщина была крупных размеров, и разглядеть лицо в маленьком зеркале целиком у неё не получалось. Поэтому она попеременно подносила его то к одному глазу, то к другому, то отодвигала подальше, то вновь подносила к лицу и была так увлечена этим занятием, что не видела, как мальчишки поочередно спрятали все до единой плитки себе под майки. Выйдя из магазина, ребятня отправилась делить добычу. Спрятавшись за гаражами, мальчишки достали свой «улов» и приступили к дегустации. Но признаков удовольствия на их физиономиях Шурик не увидел.

      Разорвав бумагу, мальчик осторожно откусил кусок плитки и стал жевать. Плитка оказалась прессованным листовым чаем…

      «Когда, если не сейчас», – подумал следователь. Ничего их ряда вон выходящего, требующего его непременного пребывания на рабочем месте не было. Не воспользоваться таким случаем было бы непростительной ошибкой и, войдя в кабинет, следователь первым делом направился к столу. Достав ручку и чистый лист бумаги, он сел писать заявление на отпуск, как вдруг телефон грозно разорвал тишину кабинета громким и, как показалось следователю, звонком.

      «Кажется, съездил в отпуск», – пронеслось в его голове и, отложив ручку, Махоркин поднял трубку телефона. «Чуйка» не подвела его и в этот раз….

      В советские годы небольшая деревушка Егорьево – была тихим небогатым местечком Подмосковья. Люди здесь жили простые,