Избранное. Анна Дронова

желанной, быть ли святой…

      Остерегайся прежних обманов,

      не возвращайся с той же фатой!

      Быть ли несчастной, быть ли счастливой,

      быть ли обутой, быть ли босой…

      Остерегайся прежних мотивов,

      не возвращайся с той же косой!

      В образе волчьем, а хочешь, птичьем,

      пряча глаза и дробя следы…

      Не возвращайся былым обличьем,

      остерегайся былой судьбы!

      Сколько бы сердце твоё ни рвали —

      вновь отрастает твоя коса.

      Остерегайся земной спирали,

      бойся небесного колеса!

      В сердце я прячу свою проказу:

      сердце – её постоянный дом.

      Если воспрянешь, то вся и разом,

      если вернёшься, то целиком.

      Даже призывом его улыбок,

      даже магнитом его лица —

      не обольщайся, родная, ибо

      жизнь возвращается, но с конца.

      В сердце я прячу одни заплаты:

      гроб заколочен – хорош фасад!

      Остерегайся, сестра, возврата,

      не оборачивайся назад.

      Птицы

      Окружили меня, опутали,

      обступили без лишних слов

      сороки, сорокопуты ли —

      все сорок сороков птенцов.

      Ни просёлка на дальнем севере,

      ни пролеска в глуши лесной…

      Пересмешники меж деревьями

      перекличку ведут со мной.

      Над душой висят пересмешники,

      повторяют одно и то ж:

      уж какая ты, мол, нездешняя,

      а сюда всё равно придёшь.

      Голоском молодого кенара

      и смешком ребёнка-щегла

      Примечания

      1

      За любовную связь с насильно постриженной в монахини Евдокией, бывшей супругой императора Петра I, майор Степан Глебов был приговорён к медленной и мучительной казни – колопосажению. Евдокия обязана была присутствовать при казни, и приставленные к ней солдаты не позволяли ей отвернуться. Смерть осуждённого наступила только спустя 14 часов (примеч. автора).

      2

      Человек не может ненавидеть того, кого любит, и не может любить того, кто ведёт себя слишком низко, и не может его разлюбить. Это действительно кровный узел, который разрубается только смертью (причём, как правило, самого́ любящего) (примеч. автора).