Право Рима. Константин. Часть I. Василий Кузьменко

это мнение, но не формирует его, а лишь усиливает уже существующую тенденцию. Разумное налогообложение населения, справедливое отношение к армии и очень скромный быт императора Констанция, так же терпимое отношение к христианам, обеспечили процветание его провинций, доверие и поддержку легионов, и любовь народа. У отца иногда даже не хватало личных средств, чтобы организовать небольшое торжество для самых близких друзей, и тогда он обращался к ростовщикам. Именно так поступал и Константин все годы своего правления. Теперь же обстоятельства толкали Константина к тому, чтобы следовать и далее таким политическим курсом, который привлёк к нему симпатии, а затем обеспечил ему активную поддержку всех слоёв общества, находящегося под его управлением. В отличие от отца Константин очень хорошо сознавал направленность своей политики и ожиданий, обращённых к нему. Константин никогда не заявлял о своих личных амбициях. Он вёл свою игру неторопливо и терпеливо, не обозначая конечную цель, и с равнодушным терпением двигался к ней.

      Воспоминание об отце привели душевное состояние Константина к лёгкой грусти и желанию пофилософствовать. Он взял знакомый свиток, и сев в кресло напротив камина прочитал:

      Значит, нам смерть – ничто и ничуть не имеет значенья,

      Ежели смертной должна непременно быть духа природа,

      Как в миновавших веках никакой мы печали не знали,

      При нападении войск отовсюду стекавшихся пунов,

      В те времена, когда мир, потрясаемый громом сражений,

      Весь трепетал и дрожал под высокими сводами неба,

      И сомневалися все человеки, какому народу

      Выпадут власть над людьми и господство на суше и море,

      Так и когда уже нас не станет, когда разойдутся

      Тело с душой, из которых мы в целое сплочены тесно,

      С нами не сможет ничто приключиться по нашей кончине,

      И никаких ощущений у нас не пробудится больше,

      Даже коль море с землёй и с морями смешается небо.

      Если же сила души и природа духовная всё же

      Чувства могла бы иметь, и расторжена будучи с телом,

      То и тогда бы ничто это было для нас, раз мы только

      Узами тела с душой и союзом их сплочены тесно,

      Да и когда б вещество собиралося наше обратно

      Временем после кончины я в нынешний вид возвращалось,

      Если вторично на свет появиться дано бы нам было,

      Всё-таки это для нас не имело бы вовсе значенья,

      Так как о прошлом уже была б у нас прервана память;

      Так же, как ныне для нас безразлично, чем были мы раньше,

      И не томимся о том мы теперь никакою тревогой.

      Ибо, коль взор обратить на прошедшее, мыслью окинув

      Всю необъятность веков, и подумать, сколь многообразны

      Были