Шуршали голуби на крыше. Валентина Телухова

гу речушки с таким же названием. У реки не было крепких берегов, которые бы направляли её потоки, поэтому она позволяла себе «капризничать»: часто меняла своё русло и причудливо извивалась. Вокруг неё и по правому, и по левому берегу было множество озер, которые прежде были её старым руслом и назывались – «Старицы».

      Легкомысленная речка по каким-то неведомым причинам чаще всего весной прокладывала себе новый путь, как будто за зиму она забывала прежнюю дорогу. За одну ночь Кудринка смывала целые огороды и радостно подбиралась иногда прямо к порогам домов. И были случаи, когда дома приходилось переносить на новое место.

      Кудринка раздваивалась на рукава, образуя островки, потом сливалась в один поток, журчала на перекатах, играя камешками, застаивалась в глубоких омутах, принимала родники и ручейки, и становилась к устью полноводнее.

      И рыбка в речке водилась, и ребятня плескалась летом, а вечерами приходили искупнуться и взрослые, а в период освоения Амурского края была она водной дорогой для первых переселенцев.

      В том месте, где была расположена деревня, речка выгибалась дугой, и единственная улица повторяла её изгиб. В центре деревни была площадь, на которой стояло главное здание села – бревенчатый несуразный клуб барачного типа с печным отоплением. Чуть в стороне за клубом была ферма крупного рогатого скота на сто голов, рядом с ней – телятник. Здание фермы и здание клуба были так похожи друг на друга, что было непонятно, то ли ферму разместили в бывшем клубе, то ли клуб – в здании бывшей фермы.

      В центре села на этой площади стоял скромный памятник, за которым жители деревни бережно ухаживали. Пирамидку сложил печник дед Ефим, поэтому она и походила на печную трубу. Она была помазана глиной и побелена, обсажена кустами, обнесена железной изгородью. На пирамидке была прикреплена табличка, на которой значилось, что летом 1921 года на этом месте были расстреляны революционеры. Далее перечислялись имена троих погибших, а четвертое имя названо не было, просто написано было внизу: «И один неизвестный».

      С детских лет знали все деревенские жители эту печальную историю. Пришли неожиданно каратели в деревню, застали партизан, которые укрывались в деревне, врасплох и казнили без всякого суда и следствия. Хоть и не разрешали каратели хоронить погибших, но кудринцы угроз не побоялись, захоронили их тайно на кладбище, а могилку с землей сравняли.

      Потом, когда началась мирная жизнь, насыпали холм над братской могилой и стали ухаживать за ней, а на месте гибели поставили памятник.

      За деревней на север была марь – огромное труднопроходимое болото, через которое не было дороги, но в западной стороне были просторные поля – настоящая радость для хлебороба. С юга деревню подпирали сопки. В некоторых местах река подходила к ним так близко, что едва оставалось место для дороги, которая ниточкой вилась вдоль них. За рекой тоже были поля, но принадлежали они другому хозяйству.

      Кудринка была в стороне от больших дорог, но жила одним дыханием со всей страной. Звучало радио. Огромный серый репродуктор висел на столбе возле клуба, и в шесть часов утра, когда доярки уже подоили коров, и молоковоз повез удой в районный центр на молочный завод, а телятницы напоили телят теплым молоком, когда трактора уже отшумели за околицей и начали работу в полях, проснувшееся радио радостным голосом московского диктора произносило: «Доброе утро, товарищи! Начинаем утреннюю гимнастику!»

      «Закончили уже!» – шутила Надежда Степановна – бригадир животноводов. А диктор не унимался. Он предлагал делать круговые движения руками, ставить руки перед грудью и махать ими в разные стороны, приседать и кланяться и завершить все бегом на месте.

      Бедные горожане! Это же надо же, им на месте бегать предлагали! А кудринцам было куда сбегать «на живой ноге», как говорила бабушка Фленушка: хоть на речку, хоть на верхние озера, хоть в лесок!

      Вечерами шли телевизионные передачи, и в каждом доме были черно-белые телевизоры. В программе «Время» дикторы рапортовали о том, как прекрасно живет и трудится страна. В деревне и в самом деле неплохо жилось. При клубе была небольшая библиотека, а фильмы демонстрировались в нем каждый день. Жители села – полеводы и животноводы добросовестно трудились на ферме, на телятнике, на зерновом дворе, на обширных пашнях. Дети учились в школе, которая размещалась в пристройке к клубу.

      Школа была начальная и малокомплектная, в одной классной комнате под руководством одного учителя занимались ребятишки с первого по третий класс. Учительница в селе не жила, а каждый день приезжала на школьном автобусе, который забирал старшеклассников в соседнее село на центральную усадьбу в среднюю школу.

      Ранним утром в деревню ежедневно приезжал ещё один автобус – рейсовый и разворачивался возле клуба. Он увозил всех желающих в районный центр, а в четыре часа дня он делал второй рейс, и возвращал кудринцев домой.

      Каждую весну в село приезжали переселенцы. Народ был всякий, приживались редкие, нравы в деревне были строгие, пьянство считалось делом зазорным. Всеми делами в селе распоряжался управляющий вместе